- Какая беда! - поморщился Сорвил, отмахиваясь от брата, будто от порванной денежной купюры, - Ступай в психушку, там тебя всегда поймут, и поговорить будет с кем. Проваливай, понял?
- Зачем ты так, Сорвил? - девушка понимала, что этот появившийся неизвестно откуда странный человек сможет помочь ей выбраться отсюда. Сегодня выбраться. Всё равно больше ничего не будет, она сама не позволит этого. Даже если Сорвил будет приставать. Нужная минута, нет, мгновение, потеряно, и вернуть его нереально. - Тебя Гришка зовут, ведь так?
- Что? - не понял мужчина, не думая, что к нему вот так вот сразу могут обратиться, - Вы это мне говорите?
- Да, конечно, - Натка уже поняла, с кем имеет дело. В её подъезде жил один такой сумасшедший... девочка не помнила его настоящего имени, а то, которое он называл ей при встрече, постоянно менялось. Чёрный, заросший длинными волосами он часто бегал с первого на последний этаж и бормотал непонятные слова. Однажды соседи говорили, что он под Новый год ушёл искать какую-то ему одному ведомую москву и, конечно, замёрз в дороге.
- Ты мне понравилась. Я хочу подарить тебе игрушку. Её я сам сделал, - Гришка порылся в карманах и вытащил маленькую подушку. На её наволочке была вышита загогулина, отдалённо напоминающая букву Г, а может, Натке просто уже не могла почудиться другая буква.
- Интересно, - улыбнулась она, рассматривая подушку, - и тебе не жалко для меня? Всё же видимся первый раз в жизни...
- Выбрось, - отрезал Сорвил, - знаешь, из чего это? Из его волос. Он сбреет намечающуюся бороду и ей набивает подушки. Гадость, правда?
- Зато всё идёт в дело, - нисколько не смутился Гришка, - всё равно ведь выкидываешь...
- Нет, возьми, пожалуйста... - наотрез отказалась от такого подарка Натка, - знаешь, подари кому-нибудь другому. У тебя, Сорвил, где можно руки вымыть? Я... ненадолго.
- Прямо и направо, - отмахнулся парень, - простыню не потеряй.
На третий день существования её Палаты появился потрёпанный помятый мужчина лет тридцати пяти в очках с треснувшим стеклом и проволокой вместо дужек. В большом курносом носу незнакомца росли непроходимые заросли.
- Не хочешь почитать книжку? - немного помявшись, начал он. - А то у меня есть немного. Я вроде как здесь библиотекарь. Представляешь, предлагаю всем, и никто не берёт. Боятся что ли, что ещё больше спятят, не понимаю. Здесь всё так сложно...
- Если боятся, значит, не спятят, - пожала плечами Натка. Ей было всё равно, что происходит здесь. Читать ей не хотелось, это в прошлой жизни она любила ходить в библиотеки, проводить там свободное время. Да и из этих книг, которые предлагает непонятный незнакомец, может в любой момент выползти змея и ужалить её.
- Владлен Коринец, Влад для друзей, - улыбнулся мужчина, заметив нерешительность девушки. - Впрочем, можешь называть меня другими именами, я не обижусь.
- Я Натка, - пожала плечами девочка. - Впрочем, не знаю, важно ли это здесь. Завтра мне скажут, допустим, что я Наполеон, и я стану Наполеоном. Так лучше, когда слушаешься, потому что только хорошие девочки слушаются.
- Вот у меня есть "Война и мир", возьмёшь? - Коринец не настаивал, его сухой спокойный голос был похож на голос официанта, который приносит меню.
- Это сложно, - зевнула рыжеволосая девушка, её слова сейчас были похожи на бесцветную лексику Влада, - я со школы помню как там всё сложно.
- А легче ничего нет, - вздохнул её собеседник, словно бы припомнив вдруг все книги, которые у него были. - Ничего нет, и не будет. Вот есть "Палата номер шесть" - это про нас.
- Про нас? - Натка взяла тоненькую книжицу, - такая тонкая, а нас много...
- А ты попробуй написать больше сейчас, - Влад подёргал волосы в носу и прибавил, - я бы не сумел.
Он когда-то писал фельетоны в районную газету, но теперь позабыл, с чего надо было начинать. Кажется, какая-то интересная мысль, её надо постоянно ловить, но какие мысли могут быть здесь?
Воспоминания всё реже удавалось сложить в цельный эпизод, они рассыпались как выбравшиеся из будильника минуты и разбегались кто куда. Девушка не пыталась их собирать. Для неё было радостью то, что она помнит другой мир, расстелившийся вне этой палаты, она, Натка, хорошо знает, что он существует.
- Мы с ним помолвлены, - холодно произнесла Натка, - устраивает такой ответ? Или пояснить во всех подробностях?
Стас совсем померк, словно светило во время полного солнечного затмения. Но и закрытый луной, он ещё пытался бороться.
- Как с кольцами, загсом и прочей ерундой? - вырвалось у него. Новость потрясла парня, опрокинула навзничь, он пытался сохранять спокойствие, но это ему не удавалось. Казалось, что от волнения на его лице должно обязательно что-то проступить, и Натка, конечно, всё прочитает и поймёт.
- Ещё раз назовёшь это ерундой, больше не стану с тобой разговаривать, встану и уйду, - начала было Натка, но потом сообразила, что одна она вряд ли найдёт дорогу к остановке, и умолкла.
Дождь между тем перестал. Его нечёткий безобразный почерк остался лишь на разбитом оконном стекле да в Наткиной бессвязной памяти. Потом она долго будет пытаться прочитать эти записи, но они уже будут размыты.
- Вспомни оконные стёкла не дай им тебя разломать, - как-то вскользь проговорил Стас. Голос его звенел, разбиваясь на тысячи капель. Может быть, поэтому потом Натка его вспомнит.
Влад открывал рот, но слова не текли, они тоже были размыты и сливались с отдельными всхлипами Ретли, тихой речью Лизы, бормотанием Колина, забежавшего в гости. Натка ничего не отвечала, она уставилась в окно и принялась считать дождевые капли.
- Знаешь, чего я хочу? - проговорил Стас и загадочно улыбнулся, предлагая девушке порыться в его мыслях.