Нет, он не собирался заканчивать свой роман так. Донован Ретли был сильнее его, он не мог просто взять и бездоказательно поверить в человеческое величие. Но ни сил, ни бумаги у Донована уже не осталось. Ведь он отдал всё Гришке.
Туман быстро рассеялся. Его вроде бы и не было совсем, ведь день клонился к закату, а туманы прилипают к глазам по утрам. "Гришка" проводил его, когда Ретли спустился к реке. Самые глупые могли подумать, что Донован собирается нырнуть за телефонами, а кто-то уже заключал пари, сможет ли он что-то достать.
Ретли не стал никуда прыгать. Остановился, когда вода поднялась до колен. Дальше была совсем уже пустота, белая с кровоточащим пятном в центре. Скорее окунуться в воду, промыть глаза, чтобы исчез кошмар этой и многих других жизней.
Кто-то смеялся над ним. Не попадая, бросал камни. Обзывал дураком. Но уже не было пути обратно. Он увидел их на другом берегу реки. Липа рассказывала что-то Гришке, а он мотал лохматой башкой, из которой во все стороны, залетая даже в Палату Гром, сыпались бумажные голуби.
Койка третья.
Гришкино царство
козлиный бог
Умерла коза. Вчера ещё ничего, не хворала, а сегодня Гришка сунулся в козлятник и обнаружил холодный отвердевший труп. В пустом взгляде козы Самукьянец прочитал рабскую покорность и безразличие к тому, будет ли вообще для неё иной свет. Забубнил, затопал ногами, пытаясь пробудить её к жизни, но ничего не выходило, верно, козлиный бог ещё дремал в тёплом уголке сарая.
Опустился на колени, погладил короткую свалявшуюся шерсть, поцеловал в лоб. Пусть где-то там будет лучше, чем здесь. Из тёмного угла сарая показала нос огромная крыса, недовольно понюхала воздух и скрылась. Что ж ты так крепко спишь, козлиный бог, не видишь, что творится у тебя под носом? Гришка попытался закрыть козе глаза и не смог, боясь, что ненароком выдавит их. Потом придумал: подобрал с пола старую газету и обернул голову козы в неё. Теперь не страшно глядеть на мир. А людские проблемы козам всё равно чужды.
Пошёл сказать бабушке, та ещё спала в своей каморке, не стал её будить. Что-то нужно сделать - да, поймать мысль. На пути обратно, в предбаннике остановился перед огромным шкафом. Казалось, за ним нет никакой стены, он сам выглядел устойчивее и надёжнее любой из стен. Сколько Гришка себя помнил, шкаф всегда был один и стоял в доме, наверное, с рождения первых богов. На нижней полке лежали его игрушки, примитивные неинтересные вещи родителей были выше, чтоб Самукьянец до них не дотянулся, а на самом верху находилось что-то таинственное, запретное, чего даже увидеть он не мог. Гришке казалось, что стоит туда забраться, и он скроется навсегда из такого скучного родительского мира, попадёт в гости к мохнатому богу шкафа, который каждый день меняет своё платье и путешествует по своим владениям на колеснице, в которую запряжена самая крупная моль на свете.
Сейчас шкаф пустовал, потому что Гришка вырос и мог без проблем дотянуться до любой полки. На самой верхней лежали молоток и гвозди, они-то сейчас больше всего и были нужны. Всё равно одежды здесь уже нет и шкафному богу не во что наряжаться. Так и сидит он в тёмном своём уголке, больше похожий на крысу, одинокий, однообразный, решивший никому больше не показываться.
В нижнем ящике, за боковой стенкой да и под самим шкафом лежали доски, все они были недостаточной длины, хотя... одна могла пригодиться. Выворотил её из-под шкафа, потревожив измученного бога, и поспешил к козе. Негоже так долго оставлять её одну.
Твоя жизнь уйдёт. Пролетит незримо, не заметишь, даже не успеешь понять, что это такое пронеслось перед глазами.
Он сколотил гробик, накидал туда земли, чтоб козе не было одиноко, и легко без усилий снёс его за ограду заброшенного кладбища. Там и похоронил, предварительно скинув рубашку, чтобы не было жарко.
У калитки бабушкиного дома встретил Липу, Гришке стало стыдно, что он весь в земле, что лопата воняет навозом. Недовольно забурчал, но девочка всегда умела его успокоить, она поглядела на Гришку с той важностью, которую могла себе позволить в шестнадцать лет, и улыбнулась.
- Куда-то ходил, а меня не позвал с собой. Разве тебе не сказали, что я сегодня приеду?
- Куда я ходил, там нельзя, - буркнул он. Что-то мешало ему быть нежным с Липой, вон она какая стала красивая. - Ты могла потревожить козлиного бога, а когда он сердит, даже я его боюсь.
- Пойдём, я тебя почищу, - предложила она. Знает ведь, что он и сам может, знает, что и отказать ей не в силах. Только не в козлятник, туда сегодня он больше не войдёт, чтоб не беспокоить встревоженных духов смерти.
Липа была старым другом их семьи, хотя определение "старый" плохо подходило к девочке, и Гришка понимал это. Когда она чуточку подрастёт, они обязательно поженятся, только не так поздно, иначе он, Гришка, вообще будет стариком. Сейчас ему двадцать пять и он уже не играет в куклы. Всё потому, что Липа давно оставила их, и ему не с кем больше наряжать неповоротливых барышень в платья из листьев.
- Грязный ты такой... И косматый, - девочка смеялась, разглядывая его. Но он не виноват, что козе приспичило умереть сегодня, и её пришлось хоронить. Начнись день по-другому, он бы обязательно приготовился к приезду Липы.
Она глядела на него тонкая, лёгкая, такая незащищённая, но уже почувствовавшая себя королевой этого мира. Тогда ещё они не были идеальными людьми, а просто сидели на крыльце и болтали. Трон появится позже.