Горавски жрал заварное пирожное. Смачно так уничтожал его, словно противника, потом облизал пальцы и посмотрел на Гришку. Самукьянец сглотнул слюну. Обитатели палаты Гром питались чем попало, и врач не мог этого не знать.
Как только Горавски начал говорить Гришку всего передёрнуло. Ещё раньше он понял, что в воздухе что-то не так, какое-то напряжение не выветрилось из этой комнаты. На поломанных стульях, под воздушными змеями рождалась истина, разбивающая Гришкин мозг на части. Горавски эта правда должна была просто свести с ума, но у того, видимо, был иммунитет на правду.
- Как мы кормим свою клавиатуру? - Самуель хмыкнул, - Нехорошими крошками мы её кормим, которые не смогли удержаться во рту. Вот и ты, мой друг - крошка. Как ни крутился, но удержаться не смог.
Гришке стало страшно. Чем главный врач недоволен? Он ведь за всеми следил, исправно докладывал о любой мелочи, вызвавшей подозрение. Ну и что, если чуточку искажённо? Ведь всё равно любое событие для каждого человека будет чем-то да отличаться. Может, он, Гришка, так воспринимает окружающий мир? Нельзя же строго судить за это.
- Натка сегодня рассказывала, что хочет танцевать, - язык Гришки плохо ворочался, слова не желали складываться в осмысленный текст. Зачем, если всё равно зря? Ему не поверят, скажи он, что все в палате затеяли самоубийство, - может, она в этот момент думала о побеге.
- Кончай свою ерунду, - махнул рукой Горавски, - надоел, если честно, за всё это время. Ты не справился со своими обязанностями и мне больше не нужен.
Гришка обмер. Он-то знал, тайный смысл фразы врача. Но, не желая сдаваться, забубнил ещё что-то про Ретли, Колина, Влада.
- Всегда готов услужить, - дальше у него вдруг кончились слова, и Гришка замер, ожидая, что прям сейчас упадёт мёртвым на пол. Боги всё могут, особенно в порыве ненависти.
Горавски поднялся с места. Голова его скрылась в густых тёмных облаках комнаты. Может, это были воздушные змеи, поднявшиеся вверх, однако Гришка сомневался, что тут они летают.
- Как получилось так, что Катя готовила побег, а ты ничего не знал? Как вышло, что Влад едва не прикончил Колина, а мы узнаём об этом только несколько дней спустя? Почему ты не рассказал, что Ретли хотел тебя задушить?
Сколько шагов по комнате, столько и обвиняющих фраз. Никогда прежде Гришка не видел Горавски таким взбешенным. Излив свой безобразный словесный поток, Самуель снова свалился в кресло и уже из него выстрелил последнюю короткую, но самую ужасную фразу.
- Убирайся отсюда. Передай остальным, что тебя выписывают. Палата Гром место не для таких ослов как ты.
Гришка хотел что-то ещё пробурчать, но в этот момент свет в комнате погас. Последняя пуля Горавски угодила в тусклую лампочку. И не было, не было в небесах светлой Липиной звезды, чтоб осветить дорогу.
Попятился, стараясь угадать, в какой стороне осталась дверь. Поворачиваться спиной к Горавски было ещё страшнее, он мог выстрелить и по-настоящему в спину. Пока Гришка глядит в его сторону, стрелять он не осмелится.
Наткнулся на стол, заваленный бумагами, не удержался и оказался на полу. "Как он оказался позади меня?" - пронеслось в голове у Гришки, но удивляться сил уже не было.
- Смотри, какой жирный, - дверь распахнулась, две тени вползли в комнату и растворились в темноте, - вспороть ему брюхо, поглядеть каким дерьмом он обедает.
- Потрошить его не надо. Просто прикончи, - лениво зевнул второй, - он же тут шпионом, Хохотун. А у них всегда внутренности гнилые.
"А позади должен быть Горавски", - глаза Гришки искали своего возможного защитника, но не находили его. Наверное, бог захотел спать.
- Ну что, Гришечка, - каково быть говном? - Хохотун смеялся, но каждое его слово убивало вокруг даже воздух. Гришка чувствовал, как он корчится вокруг него, не в силах больше подняться вверх, чтобы можно было нормально дышать.
- На баррикаде, я помню, ты один таскал на своих плечах парты.
- Лиза, да разве я смогу сейчас? Ты же видишь, что они со мной сделали. Да и куда я потом от них убегу?
- Ну, тогда сдыхай как... - с Лизиной сигареты на его кровать свалилась крохотная порция пепла, - даже голуби и то встречают достойно свою смерть.
Он схватил стол и швырнул его в Хохотуна и его приятеля. Разлетелись во все стороны бумажные змеи, скоро вы окраситесь красным, ребята, хоть и никогда не долетите до солнца.
У него ещё хватило сил пробежать несколько метров по коридору. Затем силы оставили его и в отчаянном желании бежать дальше он и отключился, провалившись в темноту. Теперь его можно было взять голыми руками.
гришка
- Ты смотри, какой большой, а по сторонам смотреть не умеешь, - кипятилась бабушка, которую он ненароком толкнул, - совсем офонарел, что ли?
Если бы он возмутился, всё было бы нормально, но у нас не любят спокойных. Гришка улыбнулся и просто прошёл мимо, оставив старушку поносить его, на чём свет стоит.
Оки подбежала к нему, протянула мороженое.
- Она долго будет ругаться, - неопределённо показала куда-то назад, - такие как мы их бесят.
- Тебе всё равно не идёт косметика, - покосился Гришка на лицо девчонки. Та вспыхнула.
- А ты ужасен, когда воняешь голубиным дерьмом, - выдохнула она и отвернулась от него. - Надоел. Лучше буду смотреть на облака. Они как твои голуби только из пара.
- Нет, облака это не пар, - Гришка задумался и почесал затылок. Никакой обиды на Оки не было и в помине, - по-моему, каждое облако это свой маленький мир, где есть города, улицы, площади. Облако переживает рассвет, когда может закрыть даже солнце. Потом всё проходит, рушатся города, пересыхают улицы, каждое белое одеяло распадается на несколько мелких и, в конце концов, всё равно пропадает.