Поворочавшись, повествователь задумался о чём-то невыразимом словами. Но через некоторое время перевернулся на спину и, уставившись немигающим взглядом в потолок, продолжил:
«Дальше все произошедшее заняло много лет, но писать собственно не о чем. Вылез я из жерла вулкана, и ничего лучше не придумав, поймал крупную тигровую акулу, влез в её брюхо, и отправился назад в Траумпфальц. Акула оказалась, как я и предполагал, отличным способом камуфляжа, и не пропускала излучение, исходящее от моего тела. Как в дальнейшем показал опыт, отличить меня от других акул было сложно, если не заниматься этим целенаправленно. Потому, в дальнейшем, подобный способ путешествия позволил пройти по мировому океану всю планету, особо не опасаясь быть замеченным. Во время этих странствий я обнаружил многие десятки прибрежных городов, заселённых людьми, на, казалось бы, обезлюдевшей планете, в которые путь для меня был заказан. Часто задерживался неподалёку от какого-нибудь города и наслаждался исходящими от него теле– и радиосигналами. Но старался не пересекать линию горизонта, за которой находился очередной город. Это всегда сопровождалось появлением тускло светящихся коричневых сфер в небе, которые пристально наблюдали за крупным морским животным, оказавшимся рядом с их городом. Впрочем, это случилось лишь дважды, в дальнейшем я был осторожнее.
Но ещё до того, как я начал скрытно странствовать по океану, тогда когда я выполз из пещер близь вулкана и вернулся в Траумпфальц, я обнаружил его опустевшим, если не считать «Сынов Локки», причём не в полном составе. Эти уроды сильно истощали и еле двигались, они уже почти полгода без продыху сидели на опиатах и канабисе, коих в ущелье произрастало в избытке. И это если не считать «продых», который они провели в запое и мастурбациях, и предыдущий наркомарафон.
Но я был рад даже их обществу, хоть и не подавал виду. Особенно меня раздражал лысый, который к тому же у этих отморозков ещё и верховодил. Почти каждый раз, когда я его видел, мне вспоминалось, как Лиза заглядывала ему в глаза, умоляя его не трогать её. Выяснить точно куда делись паладины мне так и не удалось, отморозки ничего не знали и никого не видели, двоих из них забрали из их импровизированной тюрьмы накануне того как дверь их узилища в Опэнбурге автоматически отворилась и они смогли выйти в долину пещеры, где я и застал этих обдолбанных маргиналов. Сам Траумпфальц ответить на поставленный вопрос тоже не смог, нейронные связи его были сильно разрушены. Так, обрывки образов: паладины строили какие-то корабли и собирались покинуть планету, улететь на другую, очень далеко, там был кто-то ещё, но кто – непонятно. Но именно он руководил строительством этих космических кораблей. Связи единого надорганизма Траумпфальца были нарушены специально, но не полностью. И с его старением, связанным с отсутствием хозяев, это не было связано, он бы сто лет простоял без нас, – повреждения были механические. Видимо, хотели скрыть, куда летят и технологию, позволяющую это сделать. А не уничтожили Траумпфальц, потому как обо мне помнили, не знаю, может и не так, но хочется верить, что так. Было ещё кое-что, – колония симбионта бессмертия, которую мы обнаружили в той горячей пещере, исчезла. Создавалось впечатление, что кто-то очень не хотел, чтобы хоть одна клетка этого ценнейшего микроба осталась в пещере, пещера была стерильна. Но как раз этому логическое объяснение найти было не сложно.