Продавщицы кинулись к нам.
— Миссис Боулз, мисс…
— Здравствуйте, — уверенно сказала певица, — предложите нам что-то такое, чтобы её мужчина откусил язык, а остальные умерли от зависти. Но при этом вполне консервативное.
— О, с удовольствием. Мы как раз получили новую коллекцию от Hi-Lo…
И понеслось!
В компании именитой «феи-крестной» я почувствовала себя свободнее, и внезапно оказалось, что в этом супер-универмаге есть из чего выбирать.
— Не прячь свою шикарную грудь, — сказала Дайонсе, глядя на меня в очередном платье, — я никогда не прячу. И плечи. У тебя изумительные плечи! Мадам, предложите нам что-то с открытыми плечами.
— А я не замёрзну? Ноябрь всё-таки, — пробормотала я.
Дайонсе только рассмеялась.
Наконец, я надела четвёртое по счёту платье, отвергнув то, что стоило половину ростовской коммуналки, и поняла: вот оно, моё. Словно сложился пасьянс, и в душе, как на экране компьютера, вспыхнули фейерверки!
— Кажется, очень хорошо, да? — глянула я, сияя, на певицу.
— О, да, милашка! Это оно, — закивала та, разглядывая вместе со мной отражение в огромном зеркале: чуть светлее по тону дорогого красного вина, американская пройма (я даже хихикнула мысленно — как подходит к случаю!), подобие короткого рукава из легких оборок от груди к рукам, вверху удачно подчёркивающее фигуру, длинное почти в пол сзади, и женственными оборками приоткрывающее ноги от колен спереди. В нём мне было комфортно и легко, от прикосновения к коже натурального шёлка — приятно. Чёрные туфли на высоченной шпильке с тонкой перепонкой завершили образ. И я показалась себе немножко испанкой. Рядом со своим смуглым корсаром буду очень гармонична!
— Идеально, — согласилась ещё раз Дайонсе. — Ты просто конфетка!
— Спасибо, — расцвела я, — как я могу вас отблагодарить?
— Брось, милашка, это было даже приятно! — царственно махнула рукой богиня поп-сцены. А затем протянула мне две визитки. — Вот чудный салон. Скажешь, что от меня. Только записывайся прямо сегодня! А вот хороший акушер, рекомендую.
— Спасибо-спасибо-спасибо! — я сложила руки у груди, счастливая.
Дайонсе взглянула на часы.
— Время добрых дел закончено. Пора ехать в студию. Милашка, напиши мне потом в Фейсбуке, как всё прошло. И в Инстаграме зафрендься. Я уверена, что ваши корпоративные дамы сгрызут от зависти локти, а жених будет отгонять коллег от тебя, как мух! Ты божественна, детка!
Она обняла меня на прощанье и быстро ушла, не обращая внимания на взгляды и вьющейся за ней тонким флёром интерес окружающих. Да, это вам не хухры-мухры! Это Нью-Йорк — город, где звезда может стать феей-крёстной и поделиться с тобой леденцами от токсикоза. Я ещё раз посмотрела на себя в зеркало и почувствовала себя красавицей. Я не звезда, я только учусь. Однако учусь весьма неплохо…
— Как прошёл день? — спросил вечером Джек, застав меня на кухне за лепкой пельменей и просмотром сериала.
— Замечательно.
Я хитро улыбнулась и завела руки назад, чтобы не перепачкать его костюм мукой. Позволила себя поцеловать.
— О, равиоли! Какой смешной формы…
— Никакие не равиоли! Это пельмени сибирские. Как поешь, сразу в медведя превратишься. Хотя нет… — я ополоснула руки и вытерла полотенцем.
— Что нет? — улыбался Джек.
Я кокетливо склонила голову, окидывая его взглядом с ног до головы.
— Ты уже медведь. Так что можешь есть пельмени смело!
— Ах ты ж, балерина! — покачал головой Джек, расстёгивая пуговицы пиджака и стягивая галстук. — Ты сегодня дома была?
— Немного прогулялась за покупками. Разложила вещи, начала заниматься испанским онлайн.
— Зачем? — удивился Джек.
— Ты на каком с мамой разговариваешь?
— Ну-у, наверное, чаще на испанском.
— Вот и ответ, — хмыкнула я. — А ты русский учить бросишь?
— С чего бы? Я с Полиной договорился заниматься по Скайпу.
— Я бы тоже тебя могла поучить.
Джек сбросил пиджак на высокий стул, обнял меня сзади.
— Ты не можешь.
— Это ещё почему?!
— Ты — моя женщина… И я буду тебя хотеть, не смогу заниматься. — Горячим дыханием обожгло шею. — Особенно, когда ты так смотришь…
Он подхватил меня на руки и понёс куда-то.
— Эй, а как же пельмени! — смеясь, воскликнула я.
— Это на второе…
Мгновение, и я уже лежала на кровати в спальне, мой пуэрториканец навис сверху, избавляя меня от одежды.
— Ты не спросил, хочу ли я, — я продолжала, шутя, отбиваться.