На этих словах меня снова выставили за дверь палаты.
На следующий день я вновь во время обеда попёрся на третий этаж. На ступеньках меня поджидала «парочка простых и молодых ребят».
– Стэлс, где-то я уже видел эту рожу, – преградил мне дорогу Леший.
Его напарник, стильно одетый симпатичный парень с точёным носом и бледным цветом лица, ответил:
– Да это же тот самый грабитель, который год назад в Питере вынес из банка три миллиона баксов.
Обладатель оттопыренных ушей присвистнул:
– Какой бардак в стране развели! Если бы украл кошелёк с пятнадцатью рублями, давно бы уже парился на шконке. А что он делает здесь, в этом заведении человеческого милосердия? Может, совесть лечит?
– Нет, братишка, он на нашу сестру глаз положил. Хочет инвалидку приобщить к списку своих сексуальных побед.
– Вот ведь извращенец! Куда катится мир? Может мы уравняем их исходные данные?
– Что ты предлагаешь?
– Оторвём ему ногу. Тогда они не смогут жить друг без друга. Представляешь прогулочку этих инвалидов. Такие дык-дык, прижались друг к другу и поскакали на променад.
«Аристократ с точёным носом» скривил свои тонкие губы в подобие улыбки:
– Какую ногу будем отрывать?
– У Маруси какой не хватает?
– Левой.
– Значит ему правую будем отрывать – для равновесия при прогулках.
Леший схватил меня за грудки и, приставив нож к горлу, придавил к стене:
– Ну, ты, любитель инвалидок. Если ещё хоть раз замаячишь возле нашей сестры, считай, что до конца жизни будешь скакать на одной ножке.
Стэлс уставился на меня своими холодными серыми глазами:
– Учти, извращенец, у нас есть все твои данные. Паспорт твой тебе Леший в карман тогда засунул. Но перед этим сфоткал. Мы не дадим свою сестру в обиду. Из-под земли тебе откопаем.
После душевного разговора с родственниками моей возлюбленной я резко изменил маршрут следования и направился прямиком к главному врачу. Дверь в его кабинет оказалась открытой. Одетый в строгий костюм мужчина стоял возле стола и складывал бумаги в элегантный кожаный миниатюрный портфельчик. Внешний вид, причёска и очки главврача чётко соответствовали стилю руководителя высшего ранга в иерархии номенклатуры нашего государства. Не отрываясь от сборов, он нехотя спросил:
– Вы кто?
Кто я? Как ему объяснить? И я ответил:
– Я больной.
Также, не глядя в мою сторону, он проворчал себе под нос:
– Мы все больные, ибо когда-нибудь умрём. Перейдём ко второму вопросу. На что жалуемся?
– Жалуемся мы на медперсонал, который не подпускает меня к постели невесты.
– И правильно делает, что не подпускает. Вы, наверное, с ней здесь познакомились? Поди и спиртное с собой прихватываете.
– Какое спиртное?
– Известно какое, с градусами. Если так уж невтерпёж вашим гормонам, то встречайтесь где-нибудь на лестничной площадке. Не мешайте выздоровлению других пациентов, не нарушайте регламент медицинских процедур.
– Я не могу с ней встречаться на лестничной площадке.
– Но и женская палата, это не женское общежитие камвольно-суконного комбината. Для того и разделили вас на женские и мужские палаты, чтобы грех совокупления не превратил богоугодное наше заведение в богохульное.
– Я не поэтому. Ей постоянный уход нужен.
– Кто такая?
– Мария Климова. Жертва теракта в метрополитене.
– Никакого теракта не было. Это авария. А что с ней?
– Ей ногу ампутировали.
– Ногу ампутировали, ногу ампутировали. Кому ногу ампутировали?
– Ей.
Только теперь главврач впервые взглянул на меня, застегнул портфель и бросил его на кресло. После этого он нажал кнопку какого-то селекторного устройства:
– Халиса Асхатовна.
– Да, Вениамин Андреевич, слушаю.
– У кого там ногу оттяпали? Почему я не знаю?
– Ногу? Минуточку, Вениамин Андреевич…, – через некоторое время она вновь подключилась к селектору. – Последняя ампутация у нас была больше месяца назад. А как фамилия пациента?
– Маруся Климова. Тьфу-ты, Мария Климова, – он снова посмотрел на меня. – Правильно?
Я кивнул головой в знак согласия. В селекторном устройстве вновь послышался женский голос:
– У Климовой открытый перелом правой ноги, ну и остальное по мелочи. А кто вам сказал про ампутацию?
Главврач снова меня спросил:
– Вы кто?
Я не нашёл ничего лучшего, чем сказать:
– Жених.
– Жених, Халиса Асхатовна, мне сказал. Жених!
– Чей жених? – не поняла помощница.
– Её жених, скорее всего. Не мой же.
– А! Поняла!
– Что поняла?
– Это такой симпатичный паренёк из 246 палаты к ней всё время прорывается. Он вам сказал?