– Почему мой рюкзак набит под завязку баблом? Зачем мне пузатое от банковских карточек портмоне? Я не для того сидел, чтобы стать соучастником ваших преступлений. Ты и твои братья хотите повязать меня долевой порукой. Как только я возьму деньги – я ваш! Да, ты меня ждала! Но если ты меня любишь, порви с братьями! Почему ты до сих пор с ними не порвала? Это моё условие – или я, или они.
– Они никакие мне не братья.
– Я так и знал! Значит, всё ещё банальней. Ничего личного – только бизнес. Преступный бизнес. Чёрт его бери! Как ты с ними связалась? Зачем?
– Так получилось. Они мне, между прочим, помогли. Заметь, без условий помогли.
– ???
– Не люблю рассказывать. Давай присядем. Налей мне кофе.
Мы сели. Снежок наклонила голову, спустив свои отросшие каштановые волосы на стол. Она явно вновь переживала старые события. Неожиданно взбодрившись и сделав глоток из чашки, девушка быстро заговорила:
– Я поступила на бюджет в университет и одновременно с этим подрабатывала везде, где могла. Мать тоже горбатилась на двух работах. Но всё равно мы едва сводили концы с концами. И всё бы ничего, но…, – грустно и язвительно улыбаясь, она, качая в такт головой, пропела строчки из песни: – «Мой папаша пил, как бочка, и погиб он от вина. Я одна осталась дочка и зовусь мамзель Нана». Настало благостное время. Кредиты стали выдавать всем при предъявлении паспорта. Это папашу и добило. Он всё окончательно забросил и, набрав кредитов, пил до тех пор, пока не окочурился. Я его с пяти лет вообще ни разу не видела. Родители мои давным-давно развелись. Но кредиторы решили содрать долг отца почему-то с нас. Коллекторы вцепились мёртвой хваткой. Угрожали, звонили в дверь, по телефону. Подкидывали записки с грязными угрозами. В тот день они выключили на щите электричество. Мать вышла на площадку, тут они её и начали обрабатывать. Отдай, мол, тётка квартиру, а не то мы заберём у твоей дочери почку, а саму её отправим на Ближний Восток или на Кавказ. Я так говорю, потому что всё сама слышала. Как раз возвращалась из универа. Побежала по ступенькам вверх и увидела, как мать сползает по косяку и глаза её не выряжают уже ничего. Ну и долбанула одного из них кулаком в кадык, а второго отправила вниз по лестнице простым ударом носка туфли между его коротких кривых ног. В школе я немного занималась дзюдо и вообще спортом. Первый просто вырубился. А второй умудрился так неудачно удариться затылком о ступеньку, что копыта отбросил. Вот тут всё и началось. Полный букет проблем. У мамы случился инфаркт и её увезли в больницу. А я отправилась прямиком на нары. Мне, собственно, повезло, что попался на моём жизненном пути Веня – тот самый адвокат, который занимался твоим делом. Жаль, что с тобой не получилось, так как ты сильно засветился в деле, которое было на контроле у генерального прокурора. А меня он отмазал. Стэлс дал на это деньги с условием, что я их отработаю. Вот теперь и отрабатываю. Он и потом помогал – мама перенесла уже несколько операций. Сам понимаешь, как это сейчас дорого.
Я всё понимал. Тем не менее не хотел оправдывать:
– Все так живут, но не все нанимаются грабить банки.
– Может, не всем выпадает шанс?
– Это циничный взгляд на людей. Я вот не хочу этим заниматься ни за какие коврижки.
– Тем не менее, грабил же.
– С помощью твоего обмана.
– Если бы перед тобой стоял выбор спасать мать, или грабить банк, что бы ты выбрал?
– Это отмазка дьявола. Надзиратели в концлагерях тоже себя так оправдывали: либо мы загоняем народ в печь крематория, либо нас загоняют. Мол, что было делать? У нас не было выбора.
– Это война! Это совсем другое!
– Война не имеет конца. Она вечна. Сейчас лишь кажущееся перемирие!
– Ты хоть сам понимаешь, что плетёшь?
– Я понимаю. А ты понимаешь, какой мерзостью занимаешься?
Снежок встала и прошла к бару, достав оттуда миниатюрную бутылочку виски. Её она опустошила, не сходя с места. Повернувшись ко мне, девушка сказала:
– Серёжка, я тебя люблю. Но и ты меня пойми. Я не могла оставаться в долгу. Ведь речь шла о больших деньгах.
– Деньги, деньги, деньги!
Я приблизился к рюкзаку и со всей дури пнул его ногой. Он со свистом улетел под кровать.
– Когда уже вы нахапаетесь?
Снежок подошла ко мне вплотную, сжала ладонями моё лицо и нежно поцеловала в мои сжатые от злости губы.
– Остался один эпизод, который мне необходимо закончить, и я свободна.
– Опять ложь.
– Нет. На этот раз, нет. Клянусь. Клянусь своим здоровьем и здоровьем своей матери. Прости меня, мама. Это в последний раз. Тем более, что обратного пути уже нет.