Настя убежала в дом, собирать вещички и раскладывать «подставу» для Урри, а я взглянул на часы. Ого! Без пятнадцати пять. Долго мы провозились. Я стал беспокоится. Слишком много времени прошло с момента ограбления банка. Полицейские могут появиться прямо сейчас. Если они умные и расторопные – то это так. Мне даже послышался вой сирен. Нет, вроде ничего не слышно. Но от души не отлегло. Тревога действовала угнетающе. На лимузине нас запросто вычислят и поймают в два счёта. Какая может быть погоня за перегруженным долларами лимузином? Это смешно – никакой погони в помине быть не может. Дадут ориентировку и остановят на первом же посту. Что-то момент эвакуации мы совсем не продумали. Стоять, Бобик! Стоять, Боб! У нас же есть ботик. Стоять, ботик! Стоять! Да! Он стоит. И документы у меня на него есть. Я его переоформил на имя Марка Гойхмана. Надо просто перегрузить туда деньги и выйти в открытое море. И все дороги мира твои! От мысли о перегрузке денег у меня одновременно заныли все мышцы. Но я уже всё решил. Завёл лимузин и прямо по газону подъехал на нём к знакомому мне люку канализации на задах дворца. Деньги полетели вниз. Пришлось два раза спускаться туда самому, чтобы раскидать их по сторонам. А иначе мешки завалили бы колодец полностью. Мешки? Спрашиваете, какие мешки? Эти мешки – подарок судьбы. Они были водонепроницаемыми. Это я их предложил использовать для того, чтобы хоть как-то закамуфлировать валюту. В каждый мешок вошло по пять миллионов долларов. Итого сорок мешков. Дорогих мешков. Моментально ставших дорогими. Откуда они взялись? Оттуда. Из магазина водолазного снаряжения. Мне надо было пару непроницаемых пакетов, чтобы не промочить грим и костюм и выбраться из канализации, так сказать, «сухим». Хм, вот что значит российская закваска. У меня карманы были набиты деньгами, но я всё равно взял большую упаковку из пятидесяти таких мешков. Как же! Значительно дешевле они оптом! И сюда их притащил на всякий случай. Мало ли что? Какой смысл их было оставлять на ботике, если судно мы собирались бросить. Я мысленно поблагодарил сам себя: «Молодец, товарищ Плюшкин! Пригодилось! Отлично, камрад Гобсек!» В гараже я видел бухту капронового шнура. Ещё подумал – нафига он им? Шнур был с палец толщиной. Значит, тоже пригодится. Вернувшись на лимузине в гараж я столкнулся с сильно взволнованной Настей, набросившейся на меня с кулаками:
– Ты куда пропал? Издеваешься?
Пришлось сграбастать её в охапку и всё объяснить. Она улыбнулась:
– Представляю лица охранников, которые следят за нами по монитору. Сначала «папа» с «мамой» набили деньгами лимузин. Затем отвезли их и вывалили в канализацию.
Я по-прежнему был в гриме «папы» Урри. Поэтому тоже улыбнулся:
– Как известно деньги должны крутиться, и вертеться. Нельзя им без движения. Вот мы их и выгуливаем. Но охранники не могли видеть, что я их выгрузил в колодец. Сзади дома полно деревьев и нет камер. А теперь хватаем свои вещички и линяем отсюда!
Я схватил бухту, Настя свой рюкзачок – и мы спустились в канализационный колодец:
– Боже мой, фу, какая вонь. Деньги не провоняют?
– Деньги не пахнут! Помоги мне связать мешки один за другим.
Мы последовательно привязали мешки к верёвке, и я спросил:
– Ты с аквалангом ныряла?
– Да, приходилось.
– Одевай костюм. Когда выберешься из трубы, снимешь акваланги, ласты и маску и привяжешь всё это к концу верёвки, который захватишь с собой. Так я смогу тоже выбраться. Пока я буду затягивать сюда акваланг, ты можешь плыть к ботику. Его хорошо видно даже ночью в свете Луны.
– Нет, я тебя буду ждать там, где вынырну. Я хорошо плаваю.
Она разделась, оставшись в трусиках и стала натягивать на себя гидрокостюм:
– Ладно хоть догадался гидрокостюм взять. А то сроду бы нам не отмыться от этого дерьма. Да, не забудь мою одежду упаковать в такой пакет. – указала она на мешки с деньгами. – У меня другой нет.