– Постараюсь не забыть, – я, улыбаясь, сморщил нос, – хотя было бы прикольно плыть с голой красавицей в старом ботике.
Получилось всё так, как мы планировали. Поднявшись на борт по верёвочной лестнице, я намотал конец верёвки на барабан и включил лебёдку. Через несколько минут на поверхности воды стали появляться мешки. Вереница длиною в двести миллионов долларов плавно двигалась в нашу сторону. Как красиво она плыла, эта группа в водонепроницаемых мешках! Когда последний из них был вытащен нами из воды, горизонт стал алеть, предсказывая скорый восход Солнца. В Марбелье в августе светает аж в половине восьмого. В дымке тающей ночи виднелся красивый курортный город, окаймлённый морем и горами. Вереница мерцающих огней плавно двигалась в сторону виллы Урри. Это были полицейские машины. Но нам было уже не до любования восходом и гирляндой полицейских сигналов. Урча мотором, ботик увозил нас в бескрайнее, вскипающее солнцем море.
Я обнял Настю:
– Ну что, начнём жизнь с нуля?
– Почему с нуля, с двухсот миллионов.
Пальцем не тронули, но…
Рыбацкая шхуна скрылась за горизонтом в тот момент, когда к воротам усадьбы Урри на огромной скорости подъехало два десятка автомобилей с полицейскими мигалками. Они ворвались на виллу, заполнив её территорию людьми в униформе. В спальне на огромной кровати бравые полицейские обнаружили безмятежно спящих Константина Урышева и Нурию Адашеву. Они были без одежды, зато вместо подушек у них под головами лежали наволочки, набитые деньгами из ограбленного в Севилье банка. В пододеяльнике были найдены драгоценности из ячеек того же банка. Под «долларовой» подушкой Урри лежал пистолет со сбитым номером. Из прикроватной тумбочки полицейские извлекли наркотики всех распространённых видов: от простой марихуаны и вплоть до сильных синтетических средств. На самой тумбочке лежала та самая тетрадка с записями. Она и на самом деле принадлежала высокопоставленному коррупционеру из полицейского руководства Андалусии. Одна из страниц была вырвана и скручена в косяк, набитый «божьей травкой». На стене в изголовье кровати висела картина кисти Пабло Пикассо «Голова арлекина». Эта картина была похищена из музея «Кюнстхал» в Роттердаме в 2012 году. Ни к пистолету, ни к наркотикам, ни к похищению картины я и Снежок не имеем никакого отношения. Это дело рук самого Урри – его собственный балласт грехов, утянувший олигарха на дно. Проснувшийся Костик, стал по привычке орать и махать руками с растопыренными веером пальцами. Но его быстро успокоили, надев полицейские браслеты. Гнуть пальцы под давлением столь тяжелых изобличающих улик не было никакого смысла.
Всё это я прочитал потом в испанских газетах.
Часть пятая
Палец вверх!
Нам повезло, что нас никто не спохватился, и никто не остановил. У меня не было документов на право управления судном. Но всё же без приключений не обошлось. Неожиданно на море начался ужасный шторм. Вполне возможно, что бывалый моряк назвал бы его «волнением в луже». Но для нас он стал непростым испытанием. Слава богу, что старый рыбак был честным человеком и перед продажей заправил полные баки топливом. У него в деревне я и планировал отсидеться, туда и направил видавшую многие бури посудину. Но из-за шторма мы быстро сбились с пути и заблудились в открытом море, потеряв ориентацию в пространстве. Куда мы плыли и как – я не знаю. Вернее, мне было не до размышлений. Приходилось постоянно крутить штурвал, разворачивая нос корабля так, чтобы он резал набегающие волны под прямым углом. Что ещё можно было сделать во время шторма я даже не представлял. Так продолжалось до глубокого вечера. Вдобавок и меня и Настю страшно мутило. Мы в полной мере познали, что из себя представляет пресловутая морская болезнь. На счастье, из глубин памяти всплыло, что лучшим средством от последствий качки является морская вода. Напившись её, я и на самом деле почувствовал себе гораздо лучше. Но Настя, тем не менее, слегла капитально. Она весь день провалялась в крохотном кубрике, надеясь на то, что ей в жизни попался достойный попутчик. То есть – я. Вечером, шторм также неожиданно закончился. Я заглушил двигатель, боясь бесцельно потратить всё топливо и обессиленный скатился в кубрик, где сразу же заснул на узком топчане рядом с Настей. Ориентирование в пространстве и построение дальнейших планов я отложил на утро. Страшно то, что в мою голову даже не пришла мысль бросить якорь и зажечь габаритные огни. Ведь мы вполне могли налететь на скалы или утонуть, раздавленные каким-нибудь плавучим гигантом. Слава богу, что ни того, ни другого не произошло. Проснувшись утром, и изрядно поломав голову над тем, в какой точке мира мы находимся, я плюнул на все лоции, ориентирования по звёздам и сотовую связь, не подающую признаков жизни, и направил свой корабль строго на север. Почему на север? Там в любом случае ботик упёрся бы в испанский или французский берег. Меня не прельщала перспектива пришвартоваться с набитыми долларами трюмами где-нибудь в Алжире или Ливии. Но боги нам благоволили. Солнце ещё не потухло в море, когда вдали по левому борту появилась земля. В бинокль был виден большой остров с огнями, указывающими на то, что он обитаем. Уже почти в кромешной темноте мы подошли к берегу. Делали это очень осторожно, боясь напороться на рифы. К счастью путеводная звезда привела нас в крохотную бухточка, на берегу которой вдоль по склону теснилось несколько несуразных по своей форме домов. Там мы и бросили якорь. Оказалось, что надолго. Это было одно из не самых популярных мест на Мальорке. Высокий берег и острая каменистая основа не завлекали сюда сотни туристов. Тем не менее и здесь вся основа жизни людей была связана с туристической отраслью. Все эти страшные на вид дома сдавались летом туристам. Но на дворе стоял октябрь. Если в крупных туристических центрах Мальорки высокий сезон ещё не сошёл на нет, то здесь стояла полна тишина. Впрочем, при нашем появлении на берег тут же выскочил здоровый мужик и стал что-то орать. Я уже говорил, что великолепно знаю испанский. Настя, прожившая долгое время в Марбелье, вообще свободно общалась с местными жителями. Но мы никак не могли разобрать, что он там кричит. И только тогда, когда в ответ на звонкий Настин голос он тоже перешёл на испанский, мы его поняли. Оказалось, что жители Балеарских островов говорят по-каталански. Этот язык разительно отличается от испанского. Мужик, его звали Альваро, увидев наш потрёпанный жизнью корабль, испугался, что прибыли очередные мигранты из Африки. Пришлось показать ему документы и успокоить. Орун оказался хозяином всего этого великолепия из шести прижавшихся друг к другу зданий, больше напоминавших казематы, поставленные на торец, и огромного берегового сарая, в котором он хранил прокатный инвентарь. Не откладывая дел в долгий ящик, я сразу же предложил Альваро сдать нам на год один из его домов. Он не мог не обрадоваться такому счастливому обстоятельству. До этому времени ему и летом завлечь сюда туристов было неимоверно трудно. На его закономерный вопрос, что мы собираемся делать, пришлось наврать с три короба. Мол, мы современные путешественники, а-ля хиппи 21 века. В пути собираем дорожные приключения, на основе которых хотим издать книгу.