— Сравнил с последним случаем.
— Именно. Так что, Лева, посмотрел я пару папочек, потом сходил к экспертам, взял распечатку звонков. Вот как раз сидел над ними.
— И?
— Угадай с трех раз.
— Номер убийцы не определен, — хмыкнул Гуров.
— Именно. В день смерти Рузанову звонили следующие лица: Настя, Гриша Кобцев и Серега.
— Настя — его подружка. А остальные кто?
— Из театра. Серега, он же Сергей Жижков, трудится в «Модесто» барменом. А Гриша — артист, оттуда же.
Лев Иванович призадумался.
— Получается, убийца Рузанову не звонил.
— Получается, так.
— Тогда, наверное, он просто подошел к его дому и навязался в гости под благовидным предлогом.
— Ага, чисто случайно. Это тогда не убийца, а экстрасенс, если так заранее подгадал, что артист, проводив подружку, пойдет домой. Не иначе, в хрустальный шар смотрел или картишки раскинул.
— Да нет, Стас, тут все проще. Убийца следил за Рузановым.
— Думаешь?
— Уверен. Может, артист и номера его не знал. Тут закономерный вопрос, где они познакомились, но тут, опять же, можно вспомнить гостеприимность Рузанова. Мог увязаться в компании с какими-то его дружками или знакомыми. Так и познакомились.
— Резонно, но мне кажется, он не стал бы светиться перед таким количеством свидетелей. Наверняка понимал, что кто-то из гостей артиста вспомнит некоего условно Васю, который был на очередной гулянке, и как, собственно, этот Вася выглядит.
— Думаешь, познакомился с ним где-то еще?
— Почему нет? Давай завтра займемся опросом всех знакомых и друзей Рузанова. Может, ты и прав, может, убийца и был в компании на пьянке. Но что-то меня гложут сомнения.
— Тогда надо их развеять. Завтра пойдем в театр «Модесто». Я позвоню директору, попрошу, чтобы он всех собрал. Он вроде мужик без понтов. Да и деваться ему некуда. Как-никак органы попросят. Будем спрашивать обо всех, кто попадает под скудное описание потенциального убийцы.
— Добро. Ты, кстати, до отца артиста так и не дозвонился?
— Эх, точно! — хлопнул по столу Гуров. — Закрутился тут с этой прокуратурой и следаками. Сейчас, — он порылся в лежащих на столе бумагах, потом достал блокнот и набрал на мобильнике номер. — Алло, здравствуйте. Могу я услышать Рузанова Сергея Николаевича? Из полиции беспокоят. Полковник Гуров, главное управление. Скажите, кем вам приходится Рузанов Евгений Сергеевич, проживающий по адресу… — Сыщик продиктовал в трубку адрес и дату рождения покойного артиста. — Сыном? Ясно. Сергей Николаевич, у меня для вас печальная новость. Ваш сын умер. Убит. Мы сейчас расследуем его убийство. Да. Да, на работе. Приезжайте.
Лев Иванович закончил разговор и посмотрел на Крячко.
— Приедет? — спросил напарник.
— Да, он где-то в нашем районе. Дождусь его. Тем более все равно хотел оставшиеся дела посмотреть.
— Помощь нужна?
— Да нет. Ты хотел пораньше уйти?
— Наташа приболела. Просила за лекарствами зайти.
— Е-мое. Простыла, что ли?
— Ну да. Сколько раз говорил, не выходи в подъезд зимой в одном халате. Не улица, но и не квартира чай. А то соседка к ней, видите ли, зашла. Вот и зацепились бабы языками.
— Иди, конечно. А я поработаю.
Старший Рузанов появился где-то через полчаса. За это время Стас успел уйти домой, а Гуров — просмотреть еще одну папку с делом. Ничего особенного. Похожая история. Не зря следователь Любимцев сказал про дежавю. Во всех случаях убийца действовал по одной и той же схеме: приходил к потерпевшему в гости, болтал за жизнь под какой-нибудь алкогольный напиток, а потом брался за нож и делал свое черное дело. И везде оставлял свои отпечатки. На орудии убийства, на посуде, на мебели, на дверных косяках и прочих предметах интерьера. То ли чересчур самоуверенный — знает, что не найдут по «пальчикам», раз перед органами не засвечен, — то ли, как выразился ранее Стас, долбанутый по темечку.
В дверь постучали.
— Войдите, — отозвался Гуров и закрыл папку с делом.
Перед ним появился крепкий мужчина лет шестидесяти. Лицо его выражало одновременно горечь и смятение.
— Здравствуйте, — отрывисто бросил посетитель. — Вы — полковник Гуров?
— Здравствуйте. Да, это я. А вы…
— Сергей Николаевич Рузанов. Отец Жени.
— Присаживайтесь. — Сыщик встал и поставил еще один стул поближе к своему столу. Рузанов-старший с шумом выдохнул и сел.
— Как это случилось? — спросил он.