Друзья вышли из управления и направились к «Модесто». Снег закончился еще ночью, и сегодняшняя погодка радовала солнышком и легким морозцем.
— Лева, тут 23 февраля уже на носу, — как бы невзначай бросил Станислав.
— Предлагаешь собраться у тебя или у меня?
— У меня. Наташа сказала, что, даже если не выздоровеет, пирогов все равно напечет. Поэтому ждем вас с Марией в гости.
— Только не с утра. Потому что я как раз дежурю в ночь, и мне хотя бы несколько часов отоспаться нужно.
— Да не вопрос. Как отоспишься, приведешь себя в порядок, так и приезжайте. Кстати, там еще 22-го концерт будет.
— Ой, Стас, ты как будто на таких концертах ни разу не был.
— Да там ребята наши хотят выступить. Со своим ансамблем, точнее, группой.
— У них группа есть? — удивился Гуров.
— Я сам опешил. А они, оказывается, давно репетируют и вот решили устроить дебют ко Дню защитника Отечества. Я думаю пойти, поддержать наших мальчиков.
— Тогда можно. Я пораньше подойду. Они же концерт под вечер устроят. Потом ты домой, а я — на дежурство.
— Тогда заметано.
В театре «Модесто» сыщиков уже ждали. Директор, как и обещал, собрал всех артистов и персонал в зале. Компания собралась не шибко большая — человек двадцать. Но с каждым предстояло побеседовать и поскорее закончить, потому что сегодня у труппы была вечерняя репетиция. Зайдя в зал, Гуров обратил внимание на висящий на стене плакат, большую часть которого занимала черно-белая фотография Евгения Рузанова с черной лентой в углу и небольшая поминальная надпись.
Сыщики разделились, расселись по разным рядам подальше друг от друга, чтобы не мешать, и начали опрашивать собравшихся. Дело было не из легких: практически все хорошо отзывались о покойном Рузанове и с удовольствием рассказывали о нем, постоянно ударяясь в воспоминания и делясь с оперативниками разными историями, порой совершенно не относящимися к делу. Поэтому и Гурову, и Крячко постоянно приходилось мягко направлять допрашиваемых в нужное русло. Что удивительно, даже бывшие пассии Рузанова из числа актрис «Модесто» вспоминали о нем довольно тепло и без всяких обид и претензий. У Льва Ивановича даже мелькнула мысль, а не было ли у покойного артиста нимба над головой?
Освободились сыщики, когда день уже близился к вечеру.
— Я как выжатый лимон, — признался Крячко, когда они уже бодрым шагом шли в сторону управления со схожей мечтой о еде (обед они давно пропустили) и отдыхе.
— Я тоже, — вздохнул Гуров. — Хорошо еще, что он в Большом театре не играл.
— Мы бы тогда до ночи просидели.
— И знаешь, Стас, ты был прав. Чудные они на всю голову, эти творческие люди.
— А то. Но, что самое обидное, Лева, толку от их допросов — ноль без палочки.
И здесь сыщик согласился с напарником. Они тщательно расспросили обо всех знакомых Рузанова, не связанных с театром, и никто не смог вспомнить человека, похожего на потенциального убийцу: невысокого и неприметного молодого мужчину. Некоторые назвали подходящую под описание личность, но это оказался бывший сокурсник артиста по театральному институту Михаил Клочков, работающий ныне на киностудии. К тому же его номер был забит в телефоне Рузанова, и в день убийства он Евгению не звонил.
— Этого Клочкова с киностудии тоже, конечно, можно допросить, — заметил Станислав, — но, мне кажется, он не при делах.
— Я тоже так думаю. Люди из киноиндустрии не бедствуют. Вряд ли бы он пошел людей грабить.
— Если только у него не сдвиг по фазе. В общем, Лева, это действительно Неуловимый Джо.
Гуров хотел ответить, но у него завибрировал в кармане мобильник.
— Слушаю, — ответил он. — Да, это я. Здравствуйте, Настя. Да, есть. Так. Ага. Все? Больше ничего не пропало? Понял, спасибо. Настя, вы сможете подойти завтра ко мне в управление? Подробно все запишем. А, понял. Хорошо, тогда в понедельник. Всего доброго.
— Подружка Рузанова? — осведомился Крячко.
— Да. Она вместе с отцом артиста побывала у него на квартире и сказала, что пропало.
— И что унесли, кроме ноутбука?
— Деньги — Рузанов наличку дома хранил — и украшения.
— Какие у мужика украшения?
— Браслеты, серебряный и с позолотой, золотую цепочку и перстень-печатку. Тоже золотой.
— А налички много было?
— Настя точно не смогла сказать, но, говорит, Рузанов на новую машину копил. Часть денег дома держал, часть на карте. Сколько было, она не в курсе, но знала, где именно деньги лежали.
— Надо бы проверить его карту, — задумчиво произнес Крячко.
— Думаешь, убийца с нее перевел себе на счет?