— Римма Георгиевна, я к вам, собственно, по очень маленькому делу.
— Слушаю.
— Вы тогда очень точно описали человека, который приходил к вашему соседу, Кириллу. Я вам сейчас покажу фотографию, — сыщик достал телефон. — Посмотрите, пожалуйста, он это или нет.
— Конечно. Минуточку. — Женщина развернулась, взяла лежащие на кухонной тумбочке очки и внимательно посмотрела на фото. — Да, это он. Хоть я его и издалека видела, точнее, свысока, но запомнила.
— Точно он?
— Абсолютно.
— Римма Георгиевна, спасибо вам огромное, — с чувством произнес Гуров. — Все бы были такими свидетелями, как вы.
— Ну что вы, — скромно улыбнулась женщина. — Рада была помочь. А вы взамен немного скрасили мое одиночество.
— Вы давно одна живете?
— Да как муж умер, так и живу. Сын отдельно — они с женой свою квартиру давно купили. Навещают, конечно, но не так часто, как хотелось бы. Внук с внучкой — те бывают почаще, но тоже от случая к случаю. Так что я была очень рада вас видеть.
— Взаимно.
— Если что, заходите. Можете даже с супругой прийти, буду рада.
— Спасибо за приглашение. Как-нибудь обязательно зайдем.
Уже идя по улице в сторону управления, Лев Иванович невольно улыбнулся. До чего же милый и светлый человек эта Римма Георгиевна. Навестить бы ее действительно как-нибудь. За годы службы Гуров не раз получал подобные приглашения, но редко когда ими пользовался. И то в основном по служебной необходимости. Но не из-за нежелания. Все упиралось в отсутствие времени из-за работы.
В целом результат проделанной сегодня работы сыщика порадовал. «Надеюсь, Стасу тоже повезет», — подумал он, подходя к знакомым до боли дверям Главного управления внутренних дел.
До дома Веры Гасилиной Крячко добирался долго. Сначала попал в две небольшие пробки, потом петлял дворами и закоулками, чтобы объехать другие. Где-то приходилось двигаться очень медленно, чтобы не угробить авто об колдобины и нечищенные дороги. Пораскинув мозгами, Станислав решил оставить машину возле участкового пункта. Надо только Вадима предупредить. Да и меньше шансов, что угонят или испортят.
— Здравствуйте, Станислав Васильевич, — тепло поприветствовал его участковый.
— Здравствуй, Вадим, — опер пожал ему руку. — Как обстановочка?
— По-всякому, но в целом спокойно. Вы опять к Вере?
— Да, но сегодня ненадолго. Я машинку свою у вас здесь оставлю? На всякий случай.
— Без проблем. Райончик-то у нас шебутной, это верно, но тут точно никто не тронет.
— Вот и хорошо. Как там, кстати, Верочка поживает?
— Да вы знаете, — Вадим призадумался, — я уже несколько дней вижу ее трезвой. Жорик-то, тот так и продолжает колобродить. Сегодня даже в отделении у нас ночевал, сказал, что Верка домой не пустила.
— А вы по доброте душевной пустили?
— Да он пьяный в дрезину был. На ногах не стоял и языком еле ворочал. Если бы на улице где-нибудь упал, замерз бы насмерть — ночью-то еще морозит. Утром прочухался да свалил неизвестно, правда, куда. Я уж, знаете, боюсь сглазить, но, по-моему, Верка за ум взялась. Ну или, по крайней мере, пытается. Может, ей кто-то моральный пистон все-таки вставил?
— Все может быть, — Крячко скромно умолчал о своей предыдущей беседе с сестрой покойного фирмача. — Ладно, пошел я. Навещу Верочку. Может, и впрямь взялась. Если так, то хорошо.
— Конечно, хорошо. Она-то девчонка сама по себе не вредная, но без царя в голове.
Звонить в дверь пришлось долго. В квартире явно кто-то был, потому что, подойдя к дому, Стас заметил, как за занавеской мелькнул чей-то силуэт. Когда опер в очередной раз надавил кнопку звонка, из-за двери послышались шаги.
— Пошел на хер отсюда, урод! — донеслось изнутри женским голосом. — Еще раз припрешься, козлина, кислотой оболью! — К выпаду добавилась еще пара матерных словечек.
— Вера, это я, Крячко, из полиции. Открой, пожалуйста.
— Ой!
Дверь тут же открылась. На пороге стояла растерянная Вера.
— Простите, я думала, это опять Жорка, — виновато пробормотала она.
— Выгнала его, что ли?
— Ну да. Достал.
Сегодня женщина выглядела явно получше. На ней был какой-то старенький цветастый халатик, а волосы забраны в смешной пучок. Да и явно трезвая, даже не с похмелья.
— Проходите, — отошла она от двери, пропуская опера.