Вторая, очень важная и вместе с тем более сложная сторона проблемы археологической культуры — вопрос о содержании данного понятия. Мы подробнее остановимся на этом несколько ниже, здесь же отметим, что расхождения во взглядах различных специалистов по этому поводу тоже весьма велики. Намечаются две основные тенденции. Большинство исследователей используют понятия, выработанные в других науках об обществе («традиция», «этнос» и т. п.); Другие же считают достаточным определенно содержания на «чисто археологическом» уровне, через собственно археологические понятия, преимущественно через понятие «тип».
Едва ли правы те исследователя, которые предполагают изначальное существование палеолитических культур, начиная с олдувайской эпохи. Культуры — явление историческое, возникающее и развивающееся лишь на определенных этапах истории первобытного общества. Можно согласиться с А.А. Формозовым, предостерегающим от того, чтобы ставить знак равенства между палеолитическими культурами и культурами эпохи неолита и бронзы, а также подчеркивающим расплывчатый, нечеткий характер древнейших культурных различий. Отсутствуют основания для выделения в олдувайскую эпоху различных культур. Но уже в ашеле удается выделить своеобразные группы памятников, возможно, представляющие собой зарождающиеся культуры. В мустьерскую эпоху археологические культуры выступают отчетливее, а в позднем палеолите — еще более ясно.
В мустьерскую эпоху представлены также общности более крупного порядка, чем культуры, причем не территориальные. Они получили название линии развития (В.П. Любин), иначе — пути развития (Г.П. Григорьев), иначе — варианты (В.Н. Гладилин) и объединяют территориально разобщенные, однако близкие в технико-типологическом отношении индустрии[2]. Линии развития являются общими для обширных территорий Европы и Азии. Каждая из них включает большое количество мустьерских культур. В позднем палеолите они уже не наблюдаются. Общность, прослеживаемая внутри каждой линии развития (например, «типичное мустье», «мустье с ашельской традицией», «зубчатое мустье» и др.) иного характера, чем общность, наблюдаемая внутри той или иной мустьерской культуры. Она не связана с этническими объединениями. Вероятно, ограниченность технических возможностей людей мустьерской эпохи обусловливала независимое возникновение на разных территориях сходных технических приемов. Известную роль могла играть и общность происхождения (Любин В.П., 1977а; Гладилин В.Н., 1976).
В палеолите налицо и другие, тоже очень обширные, но уже территориальные единства. Это прежде всего историко-культурные области (этнокультурные области) — части ойкумены, у населения которых можно предполагать в силу общности социально-экономического развития, длительных связей и взаимного влияния сложились сходные культурно-бытовые (этнографические) особенности (Чебоксаров Н.Н., Чебоксарова И.А., 1971). Наряду с ними существовали и природно-хозяйственные области (зоны), где сходные природные условия создавали предпосылки для возникновения своеобразного хозяйственного уклада, отличающегося от хозяйственного уклада, представленного в соседних областях. Такое сходство природных условий и форм хозяйства сказывалось и на сходстве материальной культуры. Каждая из природно-хозяйственных областей могла включать несколько культур. Но общность этих культур объясняется уже не единством их происхождения и не существованием между ними историко-культурных связей, а сходством окружающей среды, образа жизни и хозяйства носителей данных культур.
Возникает вопрос, каково историческое содержание понятий культура палеолитического времени и историко-культурная область палеолита? Не надо забывать, что речь идет об этапах истории первобытнообщинного строя, когда только вызревал, а затем делал свои первые шаги родовой строи, основа всей первобытной истории. Вместе с родом только начинало возникать и племя. Поэтому простой перепое сюда расшифровки этих понятий, принятой для неолита и эпохи бронзы, был бы недопустим (Формозов А.А., 1977). Наиболее четко, как нам представляется, положения об историческом содержании понятия палеолитическая культура сформулировал на примере мустьерских культур Кавказа В.П. Любин (1977а), развивающий здесь идеи А.Н. Рогачева (1957) о социальном и этнографическом содержании этого понятия. Палеолитические культуры, надо думать, отвечают территориально обособленным, самостоятельным, устойчивым производственным ячейкам этно-социального развития, которые объединялись силой родства, языка, социально-экономических установлений, осознанием членами этноса своего группового единства (Любин В.П., 1977а, ср.: Бромлей Ю.В., 1973). Каждая такая социальная и вместе с тем этническая ячейка вырабатывала у себя на основе предыдущего опыта отдельные специфические второстепенные детали техники и орудий, которые затем превращались в устойчивую техническую традицию, закреплялись и передавались по наследству из поколения в поколение. В мустьерскую эпоху эти группы первобытных людей являлись еще предшественниками будущих племен, и таким образом, мустьерские археологические культуры не могут рассматриваться как племенные. Но позднепалеолитические культуры, вероятно, уже соответствовали племенам или группам родственных племен, ибо эндогамное племя возникает взаимосвязано и одновременно с экзогамным родом. О более крупных этнических объединениях, например, о союзах племен или о народностях на ступени палеолита говорить не приходится. Историко-культурные (этнокультурные) области палеолита не отвечают каким-либо пусть даже неустойчивым этническим объединениям. Племена (и предшествовавшие им более примитивные и расплывчатые этно-социальные группы), входившие в одну историко-культурную область, осуществляли между собой на протяжении очень длительных эпох эпизодические хозяйственные, технические и социальные связи, взаимное влияние, были близки по образу жизни, бытовому укладу, хозяйству. Быть может, часть их была связана и общим происхождением. Впрочем, следует иметь в виду, что не все культуры обязательно входили в какую-либо историко-культурную область. Последние образовывались не всегда.
2
Линии развития в понимании В.П. Любина в общем близки, но не идентичны путям развития в понимании Г.П. Григорьева и вариантами в понимании В.Н. Гладилина. Разработка данной проблематики в советской литературе по палеолиту далека от завершения, и формулировки их авторами время от времени уточняются. Для целей нашего обобщения некоторые расхождения по данному вопросу между тремя данными авторами не являются существенными.