— А ты не можешь нанять кого-нибудь в помощь? — спросил Бен.
— Мой бюджет на ремонт невелик, — объяснила я. Никто, кроме Айрис, не знал, насколько я близка к тому, чтобы закрыть свою гостиницу, и я планировала сохранить это в тайне.
Мой желудок сжался, а в висках поселилась головная боль. Стресс от бесконечных попыток сохранить гостиницу и закончить ремонт, начал меня изматывать. Как бы я ни была счастлива освободиться от бывшего мужа-изменника, какая-то часть меня по-прежнему мечтала о партнере. О ком-то, кто мог бы время от времени разделять душевное и физическое бремя управления этим местом.
— А как же твоя семья? Они не могут помочь? — спросил Бен.
Я скривилась и прислонилась к стене. Моя усталость и жалость к себе взяли верх, и я призналась:
— Семья не поддерживает мой отъезд из Хейвенпорта с Лютером и покупку гостиницы.
— Значит, они просто оставили тебя одну? — нахмурился Бен.
— По большей части. Они думают, что если откажутся помогать мне в делах с пансионом, я продам его и перееду обратно в Хейвенпорт, чтобы вернуться к бывшему мужу.
— Ты хочешь вернуться к нему? — напряженно уточнил Бен.
Судя по выражению его лица, он испытывал ревность, но, очевидно, мое переутомление сыграло со мной злую шутку.
— Боже, нет, — выпалила я. — Я никогда не вернусь к нему и его изменяющему члену.
«Ты не обязана рассказывать ему все, подруга».
Бен изучал меня.
— Он дурак, раз изменяет тебе.
Я пожала плечами.
— Это я дура, раз не заметила, что он мне изменяет. На самом деле об его изменах я узнала от секретарши, которая рассказала мне, что они с Аланом регулярно трахаются. А я, — тут я выдавила из себя смешок, — ничего не подозревала. Позор мне за то, что я была такой доверчивой?
Он покачал головой и присоединился ко мне, прислонившись к стене.
— Ты не должна наказывать или винить себя за то, что доверяла своему партнеру, Оливия.
— Честно говоря, он был не слишком хорошим партнером, — призналась Бену. Я смотрела на него, на его идеальные скулы и линию челюсти, и безумно желала затащить его в свою постель.
— Лютер говорит, что редко с ним видится. — Голос Бена был нежным, как и его прикосновение, когда он взял меня за руку.
— Да так и есть. — Я тяжело сглотнула, сожаление и накатившие эмоции сдавили мое горло до боли. — Алан не одобряет то, как Лютер хочет жить, и он определенно не согласен с тем, что я позволяю Лютеру быть самим собой. Если Алан не игнорирует Лютера, то принижает его и ведет себя так, будто его собственный ребенок — огромное разочарование. Я неоднократно говорила Лютеру, что он не обязан видеться с отцом, но он….
— Ему нужен отец, — тихо сказал Бен.
— Очень сильно. Поэтому он продолжает пытаться с Аланом, а Алан продолжает причинять ему боль, и я ненавижу, что не могу защитить Лютера от этого. Но еще больше меня возмущает то, что мне приходится защищать Лютера от его собственного отца. Мне не нравится, что Алан заставляет его чувствовать себя ущербным. Лютер — замечательный ребенок, и я так горжусь им.
— Он фантастический, — отозвался Бен. — Ты отлично справилась с его воспитанием.
Слезы, которые я пыталась сдержать, вырвались на свободу и покатились по моим щекам. Бен вытер их большими пальцами.
— Прости, я не хотел доводить тебя до слез.
— Все в порядке. Это хорошие слезы, — с легкой улыбкой сказала я. — В любом случае Лютер отчаянно нуждается в мужском внимании, и я знаю, он очень сильно привязался к тебе. Спасибо за то, что подбадриваешь его и проводишь с ним время.
— Мне нравится общаться с Лютером, — заверил Бен. — Он классный парень.
Я снова улыбнулась.
— Ну, если тебе надоест, просто дай мне знать, и я приведу его в чувство. То, что ты палеонтолог, вызвало у него стойкое обожание.
Бен внимательно изучал мой рот, и я почувствовала, как в животе зашевелились первые язычки желания. Господи, я хотела этого мужчину. Но было бы ошибкой переспать с ним. Как бы Бен ни привлекал, у меня совсем нет времени на отношения. Если я хотела остаться здесь, в Уиллоудейле, то должна направить все свое внимание на гостиницу.
Бен провел большим пальцем по моей влажной щеке.
— Оливия, я…
Я отстранилась, прочистила горло и притворно улыбнулась.
— Уже поздно. Спокойной ночи, Бен.
С разочарованием на лице Бен выпрямился и сказал: