Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо не уцеломудрившийся еще сам как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах?
Ибо, если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: векую ты поведавши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел ecu наказание и отвергл ecu словеса Моя вспять (Пс. 49,16—17). И опять: горе, ими же имя Мое хулится (Ис. 52, 5). Учить — хорошее дело есть, если учащий и творит, чтоб, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто сотворит и научит (Мф. 5, 19).
Брат спросил старца: «Как это миряне, люди житейские, не падают, не говорят: "Согрешили"— и не отлучают себя от Причащения, между тем как презирают пост, нерадят о молитве, убегают бдений, всем прельщаются, все творят по похотям своим, поя дают друг друга в даянии и принимании (в сделках), большую часть дня иждивают в божбах и клятвах. Мы же, монахи, при всем том, что строго постимся, совершаем бдения, спим на голой земле и довольствуемся сухоядением, плачем со слезами, говорим: "Погибли, потеряли Царствие, повинны геенне"». Старец воздохнул и сказал: «Хорошо сказал ты, брате, что миряне не падают, ибо, упадши однажды падением бедственным и гибельным, они восстать не могут и не имеют, откуда пасть. И какая забота диаволу воевать против тех, кои всегда лежат долу и никогда не встают? Монахи то побеждают, то бывают побеждаемы; то падают, то восстают; то уязвляют, то бывают уязвляемы; то нападают, то подвергаются нападениям,— противоборствуют диаволу; а миряне по великому неразумию остаются в первом падении и, не сознавая, что пали, нисколько не пекутся о том, чтоб восстать от такого падения; знай притом, сын мой, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду во всегдашнем плаче и слезах, но и великим отцам, то есть подвижникам и отшельникам, нужны слезы. Выслушай меня разумно и пойми: ложь от диавола (Ин. 8, 44), сказал Господь; смотреть на жену ко еже вожделети ее вменил Он в блуд (Мф. 5, 28); гнев на ближнего сравнил с убийством (ст. 21, 22) и объявил, что дадим отчет о каждом праздном слове. Кто же есть и где найдешь такого человека, который бы был и лжи не причастен, и в вожделении от зрения невинен, и никогда на ближнего всуе не гневался, и не провинился в праздном слове,— чтоб не имел нужды в покаянии? Знай, сын мой, что не вознесший себя совершенно на крест, в смиренномудрии и самоуничижении, и не предавший себя на попрание всем, на неоправдание и посмевание, в решимости все сие сносить ради Бога, с благодарением и радостию, и отнюдь не искать ничего человеческого, то есть ни славы, ни чести, ни похвалы, ни утешения в пище, питии и одеянии,— истинным христианином быть не может».
Сказал старец: «Старайся опытом узнать благую жизнь и не бойся сего как невозможного».
Сказал старец: «Если ты ради Бога отрекся от родных, то, сидя в келий своей, не позволяй себе плотского сожаления об отце, матери и брате, или нежной расположности сынов и дочерей, или о любви жены: ибо ты все оставил ради Бога. Поминай лучше о часе смертном, когда никто из них не может помочь тебе».
Сказал старец: «Как действует на позорище борец, так должен действовать и монах в борьбе с помыслами, простирая крестообразно руки свои к небу и призывая на помощь Бога. Обнаженным стоит борец на позорище и вступает в борьбу нагой, без всего, намазанный елеем и научаемый покровителем своим, как должно бороться. Идет с противной стороны противоборец, возметая песок или прах, чтоб таким образом удобнее ухватить его. Примени все сие к себе, монах! Покровитель есть Бог, подающий нам победу; борцы — мы; противоборец — враг наш; песок — вещи мира сего. Видишь ли хитрость врага? Итак, стой безвещен, и победишь; ибо когда ум отяжелен веществом, то не приемлет невещественного слова».