Бог есть существенная жизнь, начало и конец разумных тварей, приведенных жизнию в бытие, чтоб опять возвратиться к жизни, когда случайно прившедшая смерть будет уничтожена. Ибо она не получила бытия от Сущего, чтоб ей пребывать всегда. Бог бо смерти не сотвори, ниже радуется о погублении живых (Прем. 1, 12).
Страх Божий есть родитель разумности; а от разумности происходящее неленостное исполнение заповедей привлекает ведение, потому что вместе с бесстрастием вселяется в душу мудрость, которая есть знание вещей Божеских и человеческих и их причин.
Благоговеющий пред Единым не убоится многих, паче же многие будут бояться его ради Единого. Ибо говорит: аще убоитеся Господа Бога вашего и послушаете гласа Его, никто не постоит противу лица вашего, но страх ваш и трепет будет на всех языцех (см.: Втор. 11, 25).
Приятия мудрости обыкновенно сподобляются чрез исполнение заповедей; ибо Бог не подаст ее прежде богатства благих дел, как сказал некто из мудрых по благочестию: вожбелее премудрости, сохрани заповеди, и Господь подаст ю тебе (Сир. 1, 26).
Хотящему иждивать богатство мудрости в сласти тщеславия Бог не склонится подать ее, хотя бы он приложил тьмы молитвенных возношений, ибо Бог не благоволит склоняться на подаяние зле просящим, как говорит Иаков, ученик Христов: просите и не приемлете, зане зле просите, да в сластех ваших иждивете (Иак. 4, 3).
Когда сила вожделетельная, пронзенная Божиим страхом, движется на любовь к лучшему, тогда сила разумная вразумляется против обходов зла и, открыв следы лукавых злодейств демонских, предает их силе раздражительной (яростной), чтоб, благовременно подвигнув ее на гнев, далеко отогнать их сильнейшими угрозами. К чему возбуждает ее и Давид, говоря: гневайтеся и не согрешайте (Еф. 4, 26).
Душа тогда оскверняет свою раздражительную силу, когда, ниспадши в сласти мирские, побуждает ее воевать из-за них, потому что в таком случае непрестанно подвходят в нее (в душу) неудовольствия и злопамятство и невольно понуждают ее изощрять гнев против однородных, не рассуждая, что раздражительная ее сила, будучи осквернена неестественным движением, теряет свою естественную силу, которую получила она от Творца против демонов и страстей.
Если диавол назван в Евангелии искушающим, то очевидно, что он не знает наших помышлений прежде искуса. Ибо ум, говорит некто из мудрых отцов, ведом единому сотворшему нас Богу. И подлинно, не может быть ведомо находящееся в нашем уме диаволу и слугам его, потому что они не суть существенные разумы и далеко отстоят от Того, Кто есть Таков (то есть Бога).
Если смысл сотворенных вещей сокрыт в сокровищах Мудрости, то он недоведом тем, кои не причастны Существенной Мудрости. Потому лгали эллинские философы, хвалясь знанием сущностей вещей.
Бегающий подражания глупому, а не бегающий вместе с тем осуждения его, забывает, что делает не лучше осуждаемого.
Подвизающийся об истинном смиренномудрии, будучи всегдашним исследователем своих только дел, благоговейно предстоит Богу и Судии и испрашивает у Него милости, Ему единому воздавая силу и власть судить всех, ибо, будучи естества осуждаемых, боится сесть вместе с Судиею по естеству, как неразумный судитель однородных.
Когда помысл возносит тебя судить и осуждать ближнего, тогда, обратясь на себя, начинай тщательно исследовать свои дела, чтоб не укрылось, что ты сам обременен, может быть, тягчайшими грехами, между тем как осуждаешь легчайшие падения ближнего, и чтоб за то не потерпеть тебе чего, подобно фарисею, который, рассматривая строгим оком ума падения мытаря, просмотрел свои грехи и имел осудителем своим осужденного, потому что Бог осудил его чрез сближение с мытарем. И вообще, возношение судится смиренномудрием.
Тот, кто злословит сказавшего или сделавшего ему что злое, равно падает в грех и оказывается, подобно ему, малодушным и нерассудительным. Ибо мстит злом за зло и, созлодействуя зло сотворившему, вместе с ним становится преступником закона, который говорит: не воздавай зла за зло или поношения за поношение.
Если вера, по Иакову, без дел мертва есть, а мертвое не есть сущее, то мнящийся иметь веру, лишенную добродетелей, прельщается, принимая не сущее за сущее. А если так, то верный, худо живущий, есть неверный, хотя он проповедует, что имеет веру в Бога.