Если вопрос о русском происхождении Палеи можно считать решённым, то определение точного времени (как, впрочем, и конкретного места в обширном ареале Руси) ещё предстоит установить.
Если в процессе специального исследования будет подтверждено более раннее происхождение Палеи, это позволит по-новому взглянуть на текстуальное и идейное сходство летописи, «Слова» Илариона и Палеи. Палея может принадлежать к числу древнейших книг отечественной письменности. По крайней мере, общие для неё и для «Слова о законе и благодати» Илариона трактовки проблемы отношения христианства, иудаизма и язычества, а также наличие реальной остроты в русско-еврейских отношениях X–XII вв., ставят на повестку дня совмещение обоснованной даты появления памятника с соответствующими его полемической специфике конкретными обстоятельствами идейно-религиозной жизни страны.
Представления о творческом портрете Составителя будут неполными без учёта характерных для него, как для компилятора и богослова, знаний апокрифической книжности. Наличие большого количества неканонических текстов в Палее уже давно рассматривается как весьма специфическое качество памятника и позволяет ставить вопрос об особых литературных, а вместе с тем и идейно-религиозных пристрастиях его автора.
В компилятивном составе Палеи апокрифический материал присутствует в трёх видах: 1) целыми апокрифическими блоками; 2) в виде небольших фрагментов, изъятых из апокрифических повествований; 3) в качестве апокрифических деталей и мотивов, вкрапленных в оригинальные и компилятивные части текста.
Самый большой апокрифический блок Палеи — это «Заветы двенадцати патриархов», которые состоят из двенадцати сюжетно объединённых самостоятельных частей. «Заветы» представляют собой христианскую переработку древнееврейского текста, близкого по содержанию рукописям Кумрана (I в. до н. э.)[1296]. В палейную компиляцию этот блок попал из готового славянского перевода, которым воспользовался Составитель при работе над своим трудом[1297]. Внутри «Заветов» обнаруживаются отсылки к «Книге Еноха», а изложение целого ряда идей пересекаются с мотивами таких апокрифов как «Откровение Варуха», «Видения Исайи» и, конечно же, с упомянутой в самом тексте «Книгой Еноха»[1298]. Составитель Палеи в своих толкованиях активно перерабатывал апокрифическое содержание «Заветов», приноравливая его к задачам обличения иудейского неверия и богоотступничества.
Отдельным апокрифическим сюжетом Палеи является обозначенная в Индексах «Лествица» Иакова[1299]. Правда, отступления от Библии (ср. Быт. 28:10–12) читаются только в части толкований виденного Иаковом сна (Стлб. 309–314), зато вслед за толкованием сна в полемических дополнениях Составителя, который конкретизировал апокрифические предсказания беззаконий иудеев и провозвестия будущего величия иаковичей, были воспроизведены идеи и мотивы «Сказания Афродитиана» (Стлб. 312, 323–324, 326–327)[1300]. Отдельными апокрифическими сюжетами включены в Палею «Сказание о Сатанииле» (Стлб. 73–78), развивающее идеи «Малого Бытия»[1301], и «Сказание о Крестном древе», которое воспроизводит т. н. «краниеву» версию происхождения Крестного древа[1302]. Последний из названных сюжетов попал в Палею, как и в другие древнерусские сборники, вопреки запретам Индексов. В Палее читается также неканонический рассказ о столпотворении (Стлб. 228 и след.), соединяющий сведения «Космографии» Козьмы Индикоплова и какого-то неизвестного нам источника[1303]. Именно из этого источника почерпнуты апокрифические сведения о Нимроде (Стлб. 229) как руководителе вавилонской стройки[1304], о благочестии Евера (Стлб. 229)[1305] и о размерах остатков столба (Стлб. 243–244), помещаемых между Ассирией и Вавилоном[1306].
Перечислим сохранённые в палейной компиляции фрагменты апокрифов, которые представляют собой остатки сокращённых Составителем (либо последующим редактором) неканонических памятников: апокрифическая легенда об изобретении Сифом грамоты (Стлб. 195), которая прижилась как в иудейской, так и древнерусской письменности[1307]; рассказ о начале идолопоклонства при Серухе, который, видимо, органично является частью повествования об Аврааме и восходит к «Малому бытию»[1308]; апокрифические прибавления к рассказу о жертвоприношении сына Авраама (Стлб. 280–281)[1309]; сюжет о заклании и оживлении заколотого телёнка в рассказе о явлении Аврааму трёх ангелов (Стлб. 265)[1310]; детали апокрифической истории Иосифа, заимствованные из текстов Ефрема Сирина (Стлб. 337–344, 350–355, 358–363), где неканонические мотивы соединены с библейскими данными об этом ветхозаветном персонаже[1311]; неканонические подробности истории Моисея (Стлб. 475–476, 496, 513–514, 535, 544, 646–647), восходящие к особой апокрифической истории Моисея, близкой к «Книге Яшар» и «Малому Бытию»[1312]; отдельные детали апокрифического рассказа о Мелхиседеке (Стлб. 260–261)[1313].
1296
См.: Порфирьев–1872. С. 256, 280; Смирнов–1911. С. 41–45, 70; Амусин–1983. С. 53–54, 174–175; Тантлевский–1994. С. 71–74, 155–159; Тантлевский–2000. С. 70.
1299
В Индексах «Лествица» упоминается с XV в., а одноименное сочинение Епифаний относил к еретикам-эвионеям. Вместе с тем палейному варианту «Лествицы» свойственны весьма незначительные апокрифические оттенки, а содержание текста в целом вполне благочестиво. Хотя имеются отличия между Хронографической и Толковой версиями апокрифа, остаётся сомнение — можно ли запреты индексов соотносить с палейными версиями апокрифа («Лествица» по Коломенскому списку 1406 г. издана: Тихонравов–1863. С. 91–95). Аналогичный вариант текста по так называемой Промежуточной версии Палеи из Сол. № 653 опубликован И. Я. Порфирьевым (см.: Порфирьев–1890. С. 138–149). Версия апокрифа по Хронографической редакции Палеи издана А. Н. Пыпиным (см.: Пыпин–1862. С. 27–32). Об отношении списков к Индексам см.: Порфирьев–1872. С. 284–285; Яцимирский–1921. С. 38–39.
1300
Параллельные места палейных толкований на «Лествицу» и «Сказания Афродитиана». Ср.: Апокрифы–1999. С. 718–721.
1301
Особое апокрифическое «Сказание о сотворении и падении ангелов» в составе Палеи выделил И. Я. Порфирьев, который показал, что данный неканонический сюжет восходит через Епифания Кипрского к идеям «Малого Бытия» (см.: Порфирьев–1890. С. 21–31, 83–85). В древнерусской книжности различные вариации сюжета о падении Сатаниила имели самое широкое распространение, хотя далеко не все из них могут быть поставлены в непосредственную связь с Палеей (см. об этом: Порфирьев–1890. С. 87–89; Мочульский–1893. С. 101; Щапов–1906. С. 29–30; Городцов–1909. С. 50–61; Мильков–1997в. С. 207–212, 221; Апокрифы–1999. С. 50, 53; Апокрифы–1997. С. 172).
1302
«Сказание о Крестном древе» — самостоятельное апокрифическое произведение, которое вошло в Палею вопреки Индексам, часто включалось в богослужебные сборники, откуда перешло в духовные стихи и народные легенды (о различных версиях легенды в древнерусской книжности см.: Порфирьев–1890. С. 47–50, 98–100; Сумцов–1888. С. 85–89; Мочульский–1887. С. 157–165; Веселовский–1883; СККДР. Вып. 2. Т. 1. С. 60–66. Публикации различных версий неканонического произведения см.: Памятники–1862. С. 81–82; Тихонравов–1863. С. 305–313; ВМЧ. Сентябрь. Дни 14–24. СПб., 1869. Стлб. 763–766; Порфирьев–1890. С. 47–50, 96–103; БДДР. Т. 3. С. 284–291).
1304
В состав рассказа о столпотворении входит сюжет о Нимроде, которому, в отличие от Библии (Быт. 10:6–10), приписывается руководство строительством Вавилонского столпа. Внеканонические сведения о Нимроде, возможно, восходят к особой внеканонической «Невротовой повести», упоминаемой в Хронографической Палее (см.: Памятники–1862. С. 20–21).
1305
Общий с ПВЛ мотив, расценивающий Евера как последнего благочестивого патриарха допотопной эпохи (ср.: ПСРЛ. Т. 1. Стлб. 91). В. М. Истрин считал сюжет об Евере частью единого апокрифического «Сказания о Невроте и Евере».
1308
Рассказ о Серухе с историей Авраама объединяет общая для них резко антиязыческая направленность: если Серух был инициатором идолопоклонства, то Авраам, его ближайший родственник, стал первым ниспровергателем идолов. На сюжетное и идейное единство рассказа, посвящённого разным отношениям Авраама и его предков к лживым богам, обращал внимание ещё В. М. Истрин (см.: Истрин–1897. С. 192). В этом же блоке читаются фрагменты «Откровения Авраама», где патриарх также характеризовался как бескомпромиссный антагонист язычества и ревнитель единобожия (см.: Апокрифы–1999. С. 376). В полном виде «Откровение Авраама» воспроизводится в Хронографической Палее. Во всех вариантах история Авраама начинается с Серуха, так как размежевание с язычеством положено внутриродовым бунтом Авраама. Об аналогичных мотивах в «Малом Бытии» см.: Порфирьев–1872. С. 240–244.
1311
См. об этом: Успенский–1876. С. 75–79; Истрин–1906. С. 87–89; Михайлов–1895. С. 19. В библейском контексте Палеи апокрифическими являются следующие сюжеты: продажи Иосифа в рабство, встреча с Вениамином, прибытие Иакова в Египет для свидания с Иосифом (см.: Порфирьев–1872. С. 149–156). Апокрифический элемент рассказа об Иосифе в Хронографической Палее расширен за счёт того же Ефрема Сирина.
1312
См. об этом: Порфирьев–1872. С. 55–67; Истрин–1906. С. 96. Выборка библейских материалов в Палее чередуется со следующими апокрифическими сюжетами: повеление фараона утопить еврейских детей, сведения о родовом имени Моисея (Немелехия), о сохранении и об обнаружении погребённых останков Иосифа в водах Нила, об опреснении вод Мерры крестообразно соединёнными досками кипариса, сосны, кедра, о напоении иудеев намешанной на растолчённом идоле водой для распознавания участников сотворения золотого тельца, о полученном Моисеем на Синае «образном» сообщении истории Адама, о смерти Моисея.
1313
7 Апокрифические сведения о Мельхиседеке в Палее восходят к текстам, которые приписаны Афанасию Александрийскому (см.: Успенский–1876. С. 69). Этот апокриф в греческих списках носил название «Слово Афанасия, архиепископа Александрийского о Мельхиседеке» (см.: PG