Но посмотри вот на что. Если мы не можем наглядеться на этот сияющий Месяц и красоту звёзд, хотя и видим их каждый день, то слепые не видят созданной Богом красоты, ибо очи их помрачились. Так и ты, жидовин: если ты не проник в Богодухновенные евангельские и апостольские книги, то ты словно слеп и не можешь видеть Богом данной веры[152]. Опомнись, окаянный, наконец и не поступай хуже падшего Адама. Адам согрешил, и все мы подпали греху, но Сын Божий, воплотившись от Девы, — Еву[153] освобождает [от плена греху], распятый на древе — древо освящает, и мы теперь взираем ввысь, на град нашего [небесного] отечества[154], из которого вывел нас своими обольщениями человеконенавистник диавол. Но если мы поймём, кто мы есть, то и Бога познаем, и Творцу поклонимся, и Владыке будем работниками, и Кормильца возлюбим, и Благодетеля устыдимся. Если в видимом столько добра для нас, то сколько же в невидимом — в жизни с Богом, о чем сказал великий Павел: «Того око не видело, и ухо не слышало, и на сердце человеку не приходило, что уготовал Бог любящим Его» (1 Кор. 2:9). Смотри же, жидовин: тебе от Творца [уготована] слава, по слову божественного Павла, которая выше души и разумения человеческого. Зачем же ты своею волей лишаешься её? Отторгни же своё сердце от злого наущения. Той славы, к которой желают приникнуть ангелы[155], ты лишаешься из-за своеволия и безверия.
Так послушай же великого Давида, сказавшего: «Словом Господним утверждены небеса» (Пс. 32:6). Познай преблагого Художника Бога, [взгляни], как огромные, словно горы, и страшные облака плывут туда и сюда, как Господь повелел ветрам носить их; как эти облака, напитавшиеся влаги из воздуха[156] и отяжелевшие, не падают на землю, но, носимые ветром, проплывают по воздуху; как эти облака не поднимаются на высоту и не закрывают её красоты. Посмотри на повеление всемогущего Господа: чтобы испускать сверху свет, всему, что имеет природу огня, надо подниматься ввысь; для этого Господь создал небесный свод из смёрзшегося льда, а половину воды Он возвёл над сводом, чтобы сохранить её, чтобы она не растеклась от тепла обоих светил и множества звёзд. Когда свет поднимается вверх и ударяется о лёд, то на землю сходит тепло. Мы много раз видели, как звезды падают с неба. Понять это нужно так: когда тонкое облако поднимается на высоту, из него выходит влага и оно опаляется от звёздного жара; опалённое, оно быстро уносится ветром и погибает. Это понятно [из сравнения]: когда тонкую паклю поднесёшь к свече, то даже если не приложишь её к самому огню, она все равно загорится от жара. Так и тонкое облако от одних звёзд загорается, от других высыхает. Если же ты спросишь, почему те светила не опаляют облаков, но они загораются от звёзд, то посмотри вот на что: когда горит дом или поленница дров, то невозможно бросить на вершину пламени перо, лист или паклю. Из-за бушующего пламени поднимается столь сильный жар, что его дыхание поднимает их на высоту и держит их невредимыми, и они до тех пор не могут упасть, пока не отклоняться направо или налево и тогда тихо падают на землю. Так и тонкое облако не может подняться к двум [великим] светилам из-за их жара, но от его дыхания спускаются ниже. Если же оно опаляется днём, то этих [падающих] облаков из-за солнечного сияния и дневного света нам невозможно увидеть, подобно тому как невозможно днём увидеть пламя вдалеке горящей травы или тростника; когда же наступает ночь, то зарево явно предстаёт перед нашими глазами.
В этот день [творения] один из ангелов по имени Сатана, который был старейшиной десятого чина[158], увидел, как Бог украсил ту твердь[159], о которой мы говорили, то есть небо и землю, преисполнился гордыней и подумал: «Как прекрасна вселенная, но не вижу на ней жителей; приду на землю и возьму её и буду обладать ею и буду как Бог, и поставлю престол свой на облаках». И тотчас сверг его Господь с небес за гордость помысла его. Вслед за ним, словно песок, просыпавшийся с небес, пал подначальный ему десятый чин: одни пролетели в преисподнюю, другие пали на землю, третьи повисли в воздухе[160]. Голос архангелов, архистратиг Михаил, бывший начальником и воеводой воинства Господня и старейшиной второго чина, увидел отступника, падшего вместе со своим чином, и звучным, сильным и страшным голосом вскричал: «Внемлем и гласом воинства восхвалим Бога всех!» Воскликнул: «Внемлем, ибо мы созданы Ему на службу и предстоим Богу, вы же на что поднялись и что сотворили?» Воскликнул: «Внемлем, ибо что мы есть?! Внемлем, с трепетом служа Богу!» Воскликнул: «Внемлем, ибо с нами свет, и ныне, обличенные светом, вы стали тьмой!» Воскликнул: «Внемлем, ибо эти возгордились и погибли. Мы же внемлем, ибо мы Божии слуги страшной силы Его!» И бесы, слышавшие глас архангела Михаила, тут же были повешены в воздухе. Первые же падшие бесы, которые провалились в преисподнюю, теперь как глухие и с тех пор ничего в мире не знают. А те из них, которые пали на землю, те ходят по земле, причиняя зло своими соблазнами. Последние же из них архангельским гласом оставлены в воздухе, и они, повиснув, творят пакостей сколько могут[161].
152
Ср.: «Ибо, что можно знать о Боге, явно для них, потому что Бог явил им. Ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы, так что они безответны» (Рим. 1:19–20). Составитель Палеи следует этой новозаветной традиции, согласно которой в творениях Божиих можно видеть проявление божественной мудрости, всемогущества и благости, следовательно, познание видимой природы есть до некоторой степени и богопознание.
154
Родина человека, или по крайней мере, его души, мыслится на небесах. Здесь в христианстве несколько стушёвывается образ земного рая с конкретной географической привязкой (Быт. 2:8–14). Рай, в котором пребывал Адам, уступает место небесному граду, «горнему Иерусалиму» (Откр. 21:10–23). Слова христианского Составителя Палеи в этом отношении созвучны платонизму, где для неба отводится роль прародины и истинного центра тяготения всей разумной жизни (
155
Ср.: 1 Пет. 1или с молитвой пятого иерея в последовании елеосвящения: и внити во внꙋтреннеє завѣсы, во ст҃аѧ ст҃ыхъ, идѣже приникнꙋти ст҃іи агг҃лы желаютъ, и слышати єѵ2льскій гласъ гдⷵа бг҃а (Тр. 2. С. 338 ).
156
Имеются в виду испарения — одна из стадий круговорота вод. Восходящая к Аристотелю, естественнонаучная трактовка процесса несколько раз воспроизводится в Палее (см.: коммент. 60).
157
Выделенный в некоторых списках Палеи в качестве самостоятельного фрагмента рассказ о Сатанииле на самом деле является частью внепалейного повествования, ядром которого является апокрифическая ангелология. Ещё И. Я. Порфирьев выделил из состава Палеи «Сказание о сотворении и падении ангелов», расчленённые блоки которого были рассредоточены Составителем в «сотканной» из разных текстов «ткани» компиляции (см.: Порфирьев–1890. С. 21–31, 83–85). Это повествование восходит к текстам Епифания Кипрского, у которого концепцию ангелологии заимствовал Козьма Индикоплов. Сам же Епифаний скорее всего развивает идеи внеканонического «Малого Бытия» (см.: Порфирьев–1890. С. 22–23, 28). В древнерусской письменности падение Сатаниила выделялось как особый сюжет, причём в рукописях представлены различные его варианты. И. Я. Порфирьев приводит более краткий по сравнению с палейным рассказ, в котором основное внимание акцентировано на противоборстве Сатаниила и Михаила, на «стратиграфии» падшего ангельского чина, часть которого не была поглощена бездной и осталась в воздухе и на поверхности земли, чтобы творить пакость людям. Этот сюжет читается в составе «Сказания о семи планидах» и, несмотря на текстуальные отличия от палейного варианта, также смыкается с ангелологией, ибо падшие духи Сатаны противопоставляются росписи ангельских чинов, в иерархии которых почему-то отсутствуют престолы и начала (см.: Порфирьев–1890. С. 86–87). Особой редакцией сказания о Сатанииле И. Я. Порфирьев считает выявленный им в вопросно-ответном жанре «Беседы трёх святителей» рассказ о Сатане-Гоголе. Гоголь сначала участвует вместе с Богом в творении мира на водах, а затем, наречённый Сатаной, назначается начальником 12 чинов ангельских сил. За намерение уподобиться Богу и властвовать над землёй он, в соответствии со стандартным мотивом низвержения, заключается в бездну, а последовавший за ним «отступный чин» рассеивается в воздушном и земном пространстве, где, претворившись в бесов, падшие ангелы прельщают людей (см.: Порфирьев–1890. С. 87–89). В многочисленных, не поддающихся разделению на редакции, вариантах «Беседы» мотив падшего Сатаниила встречается практически постоянно, причём мотив этот присутствует в самых разнообразных вариациях. В «Беседах» присутствуют краткие характеристики противника Бога: что єсть диꙗволь… анг҃ль бѣ бж҃и. ѿпаде за разьгрьдѣніє. ꙗко же рече поставлю прѣстоль мои на ѡблацѣхъ. и бѹдѹ подобьнъ вышнемоу. и сврьжень с неб҃сь прѣжде сьзданиꙗ адамова. четырми дньми (Мочульский–1893; ср.: Апокрифы–1997. С. 172). Имеют место разнообразные модификации рассказа о Сатане-Гоголе. По одному из опубликованных вариантов, Господь творит из поднятого со дна моря кремня ангелов, Сатана же, следуя примеру Бога, творит из кремниевых искр свой ангельский чин (см.: Щапов–1906. С. 29–30). Интерпретацию апокрифической легенды о падении Сатаниила, смешанную с мотивами из неканонического ветхозаветного сказания о Китоврасе и утрированным пересказом языческих мифов содержит «Повествование о волхвах», включённое предположительно в конце XI столетия в состав «Повести временных лет» (см.: Мильков1997в. С. 207–212). Суть апокрифической легенды изложена в нашей древнейшей летописи предельно кратко: …сих бо ангелъ сверженъ бысть, єго же вы глаголета антихрест, за величанье єго низвержен бысть с небесе (ПВЛ. Т. I. С. 118). Апокрифические источники легенды о падении Сатаниила и подчинённого ему чина ангелов послужили источником для фольклорных вариаций на неканонический мотив, в которых исходное ядро сказания перерабатывалось в выразительные народные рассказы о брани Сатаны с Богом, о сотворении им неудобных для жизни человека мест, о трансформации падших ангелов в леших, водяных и т. д. (см.: Городцов–1909. С. 50–61; Мильков–1997в. С. 221). Существует ещё одна версия падения ангелов, восходящая к «Книге Еноха». Согласно этой версии, причиной падения ангелов послужило страстное влечение к земным женщинам, в результате чего появились исполины (см.: Апокрифы–1999. С. 50). В самом апокрифе, состоящем из двух разнородных частей, эта версия соседствует с традиционным мотивом сверженного Сатаниила (см.: Апокрифы–1999. С. 53), но многие авторы (Иосиф Флавий, Иустин, Филон Александрийский) развивали тему смешения падших ангелов с людьми, объясняя тем библейское влияние на происхождение мифа о титанах и их борьбу с Олимпом, подчинение людей влиянию демонов и источники магического знания, тайны которого открыли через женщин бывшие небожители (см.: Порфирьев–1872. С. 80–81). Видимо, представления о том, что земля стала жилищем падших духов, подпитывались и общеизвестным сюжетом о падении Сатаниила, и «Книгой Еноха». Ведь в рассказе о Енохе демонами названы сыны духа и плоти, которым, после падения обитавших в небе ангелов, предназначено было жить на земле и в облаках и сеять разрушения, войны, страдания (см.: Порфирьев–1872. С. 204–205).
158
Эта ремарка напрямую связывает рассказ о Сатане с предшествующей ангелологией, ибо десятый чин являлся частью охарактеризованной выше иерархии ангелов.
159
Из этого следует, что события относятся к четвёртому дню творения, когда Вселенная была украшена светилами. Эта хронологическая мета важна, ибо в апокрифической литературе, в частности в «Откровении Варуха», отпадение Сатаны относилось ко времени после создания Адама. Там повествуется о том, что Сатана не поклонился Адаму как «грязи и навозу», когда собранные по трубному сигналу Михаила другие ангельские чины почтили первого человека. Удалённый от лица Бога Сатана преобразился в червя, попал в утробу змеи и, таким образом попав в рай, искусил Еву (см.: РГБ. Син. № 363. Л. 247). Из древнерусского текста апокрифа «О всей твари» мы узнаем, что вопрос о времени отпадения Сатаниила возбуждал споры: …диавола же сверже преже създаниѧ адамлѧ а не ꙗко то блѧдословцу гл҃ть не поклонисѧ адамꙋ. да того ради ѿпадѣ то нѣсть тако. но гордисти ради ѿпаде сотона славы бж҃іѧ (Тихонравов–1863. III. С. 350).
160
Вертикальная стратиграфия бесплотных сил, в которой падшие ангелы помещаются только в пределах материальной сферы, ориентирует на ценностно-негативное восприятие чина Сатаны, занимавшего вершину небесной иерархии, но променявшего близость к Богу на обладание грубым физическим миром. Апокрифический мотив заключал в себе резкое осуждение пленения плотскими соблазнами и небрежение духовными устремлениями. Возможным следствием апокрифического рассказа о рассредоточении падших ангелов в различных природных сферах стало отождествление бесов с языческими богами, которые как раз и являлись олицетворениями различных стихий мироздания. Согласно простонародным, не без оттенка двоеверия, убеждениям, в соответствии с местом падения падшие ангелы принимали облик персонажей низшей мифологии (см.: Веселовский–1890. С. 68; Веселовский–1891. С. 106; Городцов–1909. С. 56). По крайней мере генетически восходящие к апокрифическому рассказу о Сатанииле фольклорные предания о происхождении леших, водяных и пр. демонстрируют развитие мысли именно в этом логическом направлении.
161
В других вариантах апокрифа о Сатанииле это место расцвечено ярким описанием: …і повелѣ бг҃ъ михаилу соврещи противника своего долу и со отступными его силами. і тогда прииде михаилъ и виде на немъ бж҃ство велико и не може къ нему приступити і возвратисѧ ко гд҃у и рече: гд҃и бж҃ство твое велико на немъ. и рече бг҃ъ: поиди свергни. і снѧть съ него бж҃ство. і прииде михаилъ і виде єго ꙗко проста чл҃ка и удари его скипетромъ в плеча. он же поиде и со отступными силами с высоты низу. отъ шуму єго хотѧще нб҃са пасти (Порфирьев–1890. С. 88; ср. там же. С. 86).