Другие иудеи снова тщатся уверить нас, что это своей Премудрости Бог сказал «Сотворим человека...»[209]. Уже одним этим они явно сами обличают своё неверие, ибо Соломон сказал: «Премудрость создала себе храм» (Притч. 9:1). Мудростью он именует Сына Божия, а под храмом подразумевает святую, Пречистую, непорочную и безгрешную Деву, Богородицу Марию. Если бы Премудрость Божия не была Сыном Божиим, то Он не воплотился бы[210].
Не следует нам отделять божество от человечества и человечество от божества, как отделяют иудеи и еретики[211], за что и придёт к ним конечная погибель. Мы же как веруем, так и проповедуем. Хотя Пречистая Дева не познала хотения [мужа], Она отдала свою плоть, и Владыка получил от Матери [человеческое] естество. Истинный Бог, облекшись в плоть, [стал] истинным человеком, вот откуда слабость человека и величие божества: Он действует Словом как Бог и испытывает телесные страдания как человек; Словом Он творит чудеса, а телом принимает поношения иудеев. Он был Бог и человек, потому что Слово не отделилось от равенства Отчей славы, как и тело не отделилось от естества нашей природы. Тот же самый истинный Сын Божий есть истинный Сын Девы: облекшись плотью от Девы, Он носил в себе божественную силу. Его божественность явствует из того, что искони было Слово. Послушай, как согласно говорили Моисей и Иоанн Богослов, хотя в их словах есть и много различий. Смотри и внемли, как Моисей начинает говорить: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1), — то есть указал на сотворённость неба и земли. И Иоанн, сын громов[212], исполнившись Святым Духом, сказал: «Искони было Слово» (Ин. 1:1). Видишь же, что не сотворён и не создан был Сын Божий, но искони был с Отцом. Моисей же сказал: «Во второй день сотворил [Бог] твердь» (Быт. 1:6–8), а Иоанн сказал: «И Слово было у Бога» (Ин. 1:1). Моисей сказал: «В третий день сотворил Господь море и реки, и явилась суша, и земля произвела [растительность]» (Быт. 1:9–11). Иоанн же сказал: «И Слово было Бог» (Ин. 1:1). Моисей сказал: «В четвёртый день сотворил Бог светила» (Быт. 1:14). Иоанн же сказал: «И всё через Него стало быть» (Ин. 1:3). Моисей же сказал: «В пятый день сотворил Бог рыб и птиц, и всяких пресмыкающихся» (Быт. 1:20). Иоанн же сказал: «Без Него ничто не начало Быть» (Ин. 1:3). Заметь различие: если Моисей, говоря сотворил Бог, беседовал о творении, то Иоанн говорил о самом Творце, ибо Богу подобает быть присносущим, а созданию — возникать из небытия. То, чего не было, бывает потом созданным, а если Слово было искони, то Оно не создано и не сотворено, но в последние дни Оно явилось рождённым от Марии Девы — не привидением[213], но во плоти, воистину как человек, имея, однако, в себе силу божества. Вот как можно узнать, что Бог стал человеком: познать Его божество можно[214] по тому, что «искони было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1:1); познать же Его человечество можно по тому, что «Слово стало плотью и вселилось в нас» (Ин. 1:14); Он — Бог, поскольку «всё через Него стало быть, и без Него ничто не начало быть» (Ин. 1:3); Он же — человек, поскольку восприял от Девы плоть и находился под законом. Рождением во плоти выявляется человеческая природа, рождением же от Девы обнаруживается божественная сила. По убожеству пелёнок мы познаем [в Нем обыкновенного] младенца; величие же Его Божества открывается в евангельских словах о том, как нечестивый Ирод задумал Его умертвить (см. Мф. 2–8:13, 16), [и о том, как] воссиявшая звезда привела волхвов поклониться всеобщему Владыке (см. Мф. 2:2, 9–10); когда Он пришёл к Иоанну креститься, Он не утаил свою божественность под покровом плоти, ибо глас Отца, сходя с небес, сказал: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, и на Нём Моё благоволение» (Мф. 3:17; Мк. 1:11; Лк. 3:22). Его как человека диавол искушает соблазнами (см. Мф. 4:1–10), Ему как Богу служил ангельский чин (см. Мф. 4:11). Голод, жажда, усталость и сон — являют человека (см. Лк. 24:41–43; Ин. 19:28; Лк. 8:23; Мк. 4:38), насыщение же пятью хлебами пяти тысяч [человек] (см. Мф. 14:17–21); наделение самарянки живой водой, напившись которой, она не будет жаждать вовек (см. Ин. 4:4–28); хождение пешим во морским волнам так, что ноги не погружались [в воду] (см. Мф. 14:25), — [все это] поистине есть божественное дело. Плач от жалости и любви к умершему другу Божию Лазарю — от человеческого естества; когда же тот уже отошёл в область смерти после четырёхдневного пребывания в гробу, Он, возгласив, сказал: «Лазарь! Встань!», — и мёртвый тут же воскрес (см. Ин. 11:33–44), — то это [совершено] силой божественного повеления. Когда Он был распят на столбе и пригвожден на кресте, то страдала Его плоть; когда же тот день превратился в ночь, и поколебалась земля, и завеса в храме разодралась пополам снизу доверху (см. Мф. 27:45, 51), то это действия Божества. Будучи одной природы, Он сказал: «Я и Отец — одно» (Ин. 10:30), — свидетельствуя нам о равенстве [с Отцом] по божеству. Слова «Отец Мой более Меня» (Ин. 14:28) Он сказал потому, что носит плоть[215]. Восприняв равную человеческую [природу], Он принимал и страдания, и поругания от беззаконников. Когда Сын Божий, родившись от Девы, воспринял тело, то божеством и славою Он не отделился от Отца. Из-за плотского естества, через которое Он пострадал, Он сказал: «Божеству подобает принимать страдания»,[216] — что и свершилось.
209
В ветхозаветном понимании Премудрость отождествлялась с ангелом Иеговы, или Божьим словом, которому усвоялось то, что совершаемо было ангелом (Иов. 28; Притч. 8:22–36; Пс. 32:6; 118:89; 147:4–7. См. об этом: Глаголев–1900. С. 163). В контексте антииудейской полемики выстраиваются синонимичные инварианты Божественного советника: ангел — Премудрость. Таким образом, получает своё развитие критика иудейской ангелологии.
210
Здесь отразилось характерное для христианства двойственное понимание Премудрости: с одной стороны, как Логоса-Спаса, Иисуса Христа, а с другой, как Богородицы (см.: Громов–1988. С. 116; Громов–1997. С. 67). Трактовка Премудрости в Палее отражает восходящее к античности понимание Софии, которая, с одной стороны, представлена «как пластичное, женственное, поэтическое воплощение высшей мудрости, как немеркнущая, возвышающая человека красота вечной истины», а с другой, она «гармонично дополняет активное, мужское, абстрагирующее представление о знании, как Логосе» (Громов–1988. С. 115). Вместе с тем нельзя не отметить, что в иконографии с рубежа XIV–XV вв. получил распространение сюжет «Премудрость созда себе храм», в котором София Премудрость представлена в образе ангела Великого Совета, который как элемент иудейских антитринитарных воззрений отвергается Палеей (см.: коммент. 189, 193, 194).
211
«Божество от человечества» отделяли иудеи, ибо считали Христа простым человеком. Под еретиками, которые отделяли «человечество от божества», должно подразумевать монофизитов, признававших только одну, человеческую природу в Христе. Это учение, распространившееся в V в. по восточным областям Византии, было осуждено Халкидонским собором 451 г. Впрочем, отделение «божества от человечества» можно вменить также несторианам, которые считали Богородицу «человекородицей». Несторий считал, что Христос был человеком, который стал мессией благодаря пребыванию в нём Божества в неком относительном соединении. Ересь осуждена Эфесским собором 431 г.
212
Сын громов — βροντῆς ὀ ὔιός — громогласный проповедник (Дьяченко–1993. С. 696). «Сынами грома» назвал апостолов Иоанна Богослова и Иакова Христос (Мк. 3:17), «предсказывая вместе с этим, что проповедь обоих братьев будет неотразимо, как гром, действовать на души слушателей» (ТБ. Т. 9. С. 287). Высказывалось также мнение, что «сынами грома» братья названы за присущую им стремительность и гневную вспыльчивость (см.: коммент. 17). —
213
Данная оговорка направлена против еретического утверждения о призрачности воплощения Иисуса Христа. Уже в I веке в Малой Азии появилась ересь докетов, которые считали человеческое тело произведением злого начала. Они утверждали, что Иисус Христос являлся одним из эонов и принял на Себя не истинное человеческое тело, а только один эфирный призрак. Соответственно, будучи пригвождённым ко кресту, Бог не терпел никаких страданий и крестная смерть была кажущейся. Предполагают, что докеты существовали уже во время жизни апостола Иоанна Богослова. Во всяком случае св. Игнатий Богоносец опровергает докетизм во 2-й главе своего «Послания к Смирнянам». В нашем памятнике адресатом критики по данному вопросу скорее всего являются последователи еретиков-дуалистов богомильского толка, которые в том или ином виде оказывали влияние на религиозную ситуацию в православном культурном мире. Видимо, не случайно к данному мотиву Составитель обращается неоднократно (см. коммент. 198, 659, 721, 879, 995).
214
Гносеологическая формулировка, обосновывающая возможность познания только человеческой природы воплотившегося Христа. Божественная же его природа, согласно дуальной онтологии христианской доктрины — это сокровенная тайна.
215
Поправка к возможному истолкованию субординации Лиц Троицы в духе подобосущности. Подобного рода трактовка воспроизводится в «Повести временных лет» и расценивается как полуарианский символ веры (см.: ПСРЛ. Т. 2. Стлб. 97–98; Заболотский–1901. С. 28–29; Кузьмин–1987. С. 36–37).
216
Весьма свободная цитата, буквального соответствия которой нет в Евангелии. В предсказаниях Иисуса Христа о Его страданиях и смерти повсюду говорится о Сыне Человеческом, а не о Божестве (Мф. 20:18–19; 26:2; Мк. 10:33–34; Лк. 18:31–33).