Софица тоже много свободнее стала и за мужа умирает от любви.
Я говорю ей раз, шутя:
— А муж тебя, кирия, не любит: не слушается; франкского платья не надевает. Я знаю, что ты боялась за него идти через это.
Софица покраснела.
— Я, — говорит, — во всяком платье обязана его любить. Он мне муж.
А Костаки засмеялся и сказал мне:
— Ты не верь ей. Она много меня вначале этим тиранила, и тогда только душа ее успокоилась, когда ей случилось увидать, что один номарх да два депутата, оба образованные люди и великие ораторы, фустанеллу носят.