И все же регенерация такой сложности, даже без учета психологической реабилитации от смертьевой травмы, заняла значительное время. Потому-то, чем засовывать в альпийский монастырский лазарет в Тренировочной зоне 25, сочли за лучшее послать его в Крыло Перерожденцев Хризантемовой Клиники, на Аллее Медицины Бессмертия в городе Ленг, который стоял на северо-восточном побережье моря, омывающего континент Нова Зелантис, в эпоху, отделенную более чем четырьмя миллиардами лет от того дня, когда Пирс появился из утробы матери.
Люди после текущего Пересева все как один стали Просветленными. На практике это значило, что они не только знали о Стазисе и его действиях, но даже влились в более фундаментальную межвременную макрокультуру; они говорили на уремском и воспринимали Стазис как нечто совершенно обыденное. Их даже удостоили права на внеочередное пользование Вратами Времени в случае серьезной опасности. Взамен Гегемония обязалась отчитываться во всех своих действиях перед Стражей Времен. Неудивительно, что приема, оказанного ими Пирсу, в иную эпоху мог бы удостоиться дипломат с весьма ощутимой примесью королевской крови в жилах. К несчастью, это обхождение требовало куда большей формальности, чем Пирс привык, да и декор оставлял желать много лучшего. Нет, они изучили его время весьма тщательно, однако отделка больничной палаты в стиле версальской спальни Людовика XV заставляла предположить, что хозяева имели… ну очень отдаленное представление об истинном статусе Пирса.
— Буде такая просьба не оскорбит вас, о мой господин, — согласитесь ли вы поведать нам, какие пути привели вас на Небеса?
Журналистка, посланная, если верить сбивчивым объяснениям сиделки, городским архивом для того, чтобы сделать обычные записи о его жизни, оказалась молодой светлоглазой красоткой. Она, по всей видимости, ознакомилась с открытыми для доступа личными данными Пирса и обычаями его родной цивилизации, но решила этим не ограничиться и теперь подбиралась к его глотке. Местная мода напоминала ему стиль минойских фресок античности, но вот одеяние, хотя и очевидно студенческое, привело Пирса в полное замешательство: безупречные колени обнажены, соски грудей обведены кружками и проткнуты колечками — Пирс поймал себя на том, что не может отвести от девушки бесстыжего взгляда, и поспешно отвернулся, покраснев, как маков цвет.
— Не затруднит ли вас? — снова обратилась она к нему, ее пухлая нижняя губка жалобно дрогнула. Камеры девушки летали под потолком палаты, как трупные мухи, переливаясь всеми цветами радуги в свете умирающего дня, записывая ее жизнь в мельчайших подробностях для новых поколений.
— Мне кажется… — Пирс отвернулся и посмотрел в открытое окошко, на постепенно понижавшийся склон холма, где стояла клиника. — В действительности тут нет никакой тайны. Вы к ним не напрашиваетесь. Это они приходят к вам. Похлопают вас по плечу в нужное время, предложат работу, и я сперва даже не понял — тут и вправду что-то необычное.
— А были какие-то предвестники этого? Господин, какой была ваша жизнь до того, как вы пошли к ним на службу?
Пирс наморщил лоб, пытаясь вспомнить. В его памяти были пробелы.
— Не уверен, но мне кажется, я был на войне, или же разбился в автокатастрофе…
Его кардиостимулятор пульсировал на груди, как довольный кот. Солнечный свет падал на его лицо, пока он искоса глядел в ее сторону. Как далеко она зайдет ради своего репортажа? — промелькнула ленивая мыслишка. Используй выпавшие тебе карты и… тогда, может быть… Его временное бессердечие сделало дела амурные — ну или что-то еще, чему принято волновать кровь — чем-то вполне академическим.
— Господин? — Он притворился, что не замечает тени досады, павшей на ее личико, но чуть слышный, осторожный, сдавленный вздох, последовавший за этим, выдал ее истинные чувства столь явно, что он с трудом удержался от смешка.
— Я не ваш господин, — сказал он мягко, — я всего-навсего агент-схолиаст, и я не прошел даже до половины мой двадцатилетний курс тренировок. И все, что я знаю о Страже Времен, — так называли Стазис подданные Гегемонии, верней те из них, кто обладал достаточной властью и умением находить сдержанные слова, — и что я могу рассказать вам, — один большой трюизм. Думается, что в вашем Архиве все эти сведения давно уже есть.
Эта эпоха формально провозгласила господство Науки и подчинила целые серии последовательных Пересевов целям обработки колоссальных массивов данных, поставляемых фоннеймановскими зондами, которые были запущены еще в последнюю Научную Эпоху, почти миллиард лет назад. Они — и их потомки — без лишнего шума исследовали всю Местную группу галактик и, даже путешествуя на скорости едва в одну сотую световой, посетили и нанесли на карты каждую звездную систему и экзопланету в пределах десяти миллионов световых лет. Материала накопилось предостаточно. Зелантийская Гегемония содержала целую армию — миллионы — элитных астрокартографов, чьей задачей было, трудясь неустанно десятками и тысячами лет, складывать кусочки паззла один за другим в цельную картинку. И эта их одержимость знаниями не ограничивалась Солнечной системой.