Ты уже сообщил нам об этом. Следуй в указанное место. Остальное предоставь нам.
Телефон Пирса затих. Он искоса поглядел по сторонам, но той парочки больше не было видно. Он шумно высморкался, прочистил ноздри и попытался найти там отзвуки того эха, что пробудил в нем этот родной до боли запах. Но они тоже исчезли. Несомненно, все это было иллюзией. Ловушкой, которую подстроил Стазис. Кто же еще?
Следуя внутренним сигналам телефона, Пирс медленно пересек парк, стараясь держать плечи расслабленно, потом свесил руки по бокам, делая вид, что просто гуляет тихим вечерком. Но сердце его бешено колотилось, а кишки скручивала постепенно нараставшая боль. Ощущения были такие, как если бы он проглотил боевую гранату. Ты уже сообщил нам об этом. Следуй в указанное место. Остальное предоставь нам. Его собственный предательский голос был подозрительно колким и смертельно циничным. Они следят за тобой. Слова бога-отступника, бога-узурпатора, чья гордыня сподвигла его перегородить плотиной течение истории. Или же представителя таинственной Оппозиции, о которой предупреждал его Кафка? Это было невыносимо. Вполне возможно, что я лезу прямиком в мышеловку. Пирс обдумал эту мысль и начал действовать. Для начала он активировал библиотеку макросов, которая была встроена в его телефон на такой случай. Урок, о котором безжалостно напомнил ему Суперинтендант-схолиаст Мэнсон, состоял в том, что здоровая паранойя — ключ к предотвращению кардиостимуляторов и прочих неприятных медицинских вмешательств.
Пирс пересек улицу и прошелся вдоль канала, миновав несколько жилых блоков, затем перебрался через реку по мосту и пошел в направлении трехсекционных ворот парка. Неисчислимые возможности таились в лежавших на зеленой траве тенях, подобные мириадам бабочек, которых ежеминутно давит жестокий башмак. Эта часть истории, отделенная более чем столетием от первого в мире общества постоянного наблюдения, возникновение которого Стазис принял за точку отсчета своей личной истории, была странным, но весьма значительным образом изменчива. Никто не мог с уверенностью утверждать, кто пройдет мимо по улице в любую определенную минуту, и притом это не имело никаких разрушительных последствий. Его возможности были не слишком точно определены, зато более гибки.
Проходя через парковые ворота, Пирс запустил один из макросов. Один его шаг от другого отделило продолжительное пребывание на складе заводского помещения станции Стазиса, стоявшей в пыли и запустении почти за миллиард лет до того, как ледники исчезли с равнин Северной Германии. Станцией больше века никто не пользовался, и еще по крайней мере десятилетие никто не будет пользоваться. Он сам позаботился об этом, настроив все системы наблюдения и регистраторы так, чтобы сохранить это свое свободное время в тайне. Он провел там почти три часа, отбирая снаряжение с полок и отсылая команды фабрике, стоявшей на еще не существовавшем в ту пору континенте, жадно поглощая холодное мясо из продуктового набора и пытаясь как-то привести себя в эмоциональное равновесие в преддверии встречи, на которую его пригласили.
Наблюдатель, севший ему на хвост, вряд ли бы успел и глазом моргнуть. Когда приготовления были окончены, его костюм стал тяжелее, ткань сделалась более шероховатой, плечи слегка ссутулились под тяжестью заключенного внутри груза. Были и другие перемены, и некоторые из них — внутреннего характера. Да, за ним, вероятно, могли следить. Но… Остальное предоставь нам. Он сунул руки в карманы и поморгал немного. Постепенно неприятный зуд утих, а скрытая система мониторинга открыла ему все окружающее пространство, многократно сканируя его и усиливая поступающие сигналы. Он отдал приказание своей охране, рассредоточившейся вокруг, невидимой и неслышимой, связанной с центрами обработки информации в его нервной системе. Пошел ты на хер, Кафка, подумал он яростно. Пошли вы все на хер. Три часа в складской каморке криптозойской эры, вдали от любых систем наблюдения, позволили его депрессии перебродить и выплеснуться наружу гневом. Мне нужны ответы!
День выдался жаркий, в парке было многолюдно. Ему встречались молодые женщины, гувернантки и няни, катившие перед собой коляски с детьми своих хозяев — бюргеров; конторские служащие и клерки, отлынивавшие от работы, и великовозрастные гимназисты-двоечники, прогуливавшие занятия; попрошайка и шарманщик, а за ним — парочка бродяг, прильнувших к бутылочке шнапса. В самом центре тщательно прокошенной лужайки на каменном пьедестале с богатым лепным декором стояли четырехликие бронзовые часы. Пирс отдал команду телефону отслеживать свои дальнейшие перемещения и осторожно осмотрелся. Его внутренний детектор угроз работал в усиленном режиме, отсеивая все несущественное. Никого.