— Я не вчера на свет родился, товарищ. Догадываюсь так-то. Ты уж расстарайся, плиз. Это в твоих интересах — я ж тебе денег должен. Помру — кто отдаст? Ладно, вижу — пора мне…
Слон неторопливо разделся, демонстрируя мускулистый торс в шрамах. Хорошо выглядит, чертяка, настоящий боевой самец. Бабы на таких вешаются гроздьями, то-то ему обидно, что Анахита не дала.
Взялись за руки-за ноги, опустили в раскрывшееся чрево оболочки. Теперь только ждать.
Разбудили меня среди ночи, на часах три «с копейками».
— Он готов, — сказала Алиана.
Похоже, девушка заняла место порученца при Креоне, подвинув с него Калидию. Вряд ли та счастлива. Интересно, можно по владетельским понятиям заменить дочь другой девицей? Одну удочерить, другую «раздочерить», например. Похоже, Алиана ему больше нравится — услужлива, исполнительна, полна энтузиазма и нервы не мотает. Впрочем, чёрт его поймёт, может, ему просто приятно унижать родную дочь. Теперь и этим способом, как будто других было мало.
Слона уже оттащили в его комнату, где я заранее приготовил свет и рисовальный набор. Всех выгнал, убедился, что в коридоре пусто и сходил за Нагмой.
— Пора, папа Док? — зевнула девочка.
— Да, просыпайся, овечка сонная, лохматая. Аллах хочет посмотреть на Слона твоими зелёными глазками.
Слон лежит колодой, дыхание слабое, но ровное, пульс учащённый, глаза дёргаются под веками. Так себе удовольствие — чужеродную хрень проращивать в себе, как редиску в грядке.
Нагма умащивается у меня на коленях, сует в руку карандаш:
— Рисуй!
Я начинаю набрасывать суровый героический профиль командира, но девочка меня останавливает:
— Нет, дай я!
— Уверена?
— Да! Так будет правильно. Только ты меня держи крепко-крепко, а то мне страшно.
Я обнимаю её и прижимаю к себе, детское сердечко стучит почти в моей груди, как будто у меня их стало два. Пульс синхронизируется, и мы словно становимся ненадолго одним человеком.
Скрипит карандаш, сопит ребёнок, время летит незаметно, но когда Нагма говорит: «Все, папа Док!» — на улице только начинает светать.
— Быстро ты, торопыжка!
— Это было просто, папа Док, — радостно сообщает девочка. — Оно уже знало, чего мы хотим. Оказывается, они все — одно!
***
Слон скачет по стенам, как завзятый паркурист. Туда-сюда, вниз-вверх. Довольный как слон. Взял автомат, пострелял куда-то, остался, видимо, удовлетворён результатом — во всяком случае, меч себе не потребовал. Нет в нём самурайской жилки. Зато выпросил из арсенала ужасающего калибра пуляло для киберов, от которого человеку бы отдачей плечо на спину завернуло. Бабахает мощно, Слон счастлив.
— Знаешь, Докище, это как непрерывный оргазм, — поделился он впечатлениями. — Не снимал бы эту шкурку вообще, но нельзя — сожрёт. Жадноватая тварь. Но и отдаривается богато — видимость до горизонта, прицел не нужен, ночник не нужен, кулаком можно стену пробить, при этом точность моторики такая, что хоть часовой механизм перебирай. А главное — так прёт, так прёт… Жаль, что ты не попробуешь.
— Похоже на речь нарка-неофита, — ответил я мрачно. — До первой ломки.
Но он только отмахнулся.
Уже днём завернули в чёрную шкуру Змеямбу.
— Ты, Докушка, проследи чтобы она мной не отравилась! — смеётся Зме, стоя голая над оболочкой. — Я та ещё тварь ядовитая! А если что не так пойдёт — на том свете свидимся.
Но всё прошло даже легче, чем раньше. Нагма сидит на коленях, я держу её, обняв, она рисует.
— Оно нас запомнило, — вздыхает девочка, — и мы ему не нравимся.
— Привыкай, мелкая, — отвечаю я. — Чем дольше живёшь, тем больше тех, кто тебя не любит.
— Нашими глазами смотрит Аллах, а оно боится Аллаха. Как шайтан. Зря они пускают в себя шайтана, папа Док. Он даст силу, но много заберёт.
— Мне тоже это не нравится, — согласился я, — но люди ради силы готовы на всё.
— Почему? — спросила Нагма.
— Думают, что сила даст остальное.
— И она тоже? — девочка погладила спящую Змейсу по жёстким волосам. — Она не похожа на других.
— Она ищет себя, глазастик. Жаль, не там.
— Ты её любишь?
— Как тебе сказать… Я ей должен. Даже если она так не считает.
— То есть, не любишь?
— Не на все вопросы можно ответить «Да» или «Нет». Немного люблю, наверное.
— А маму мою? Любишь?
— Пока не знаю, мелочь. Это не случается моментально. Твоя мама прекрасная женщина, но это не значит, что нам было бы хорошо вместе, понимаешь?
— Моя мама — самая лучшая! — заверила меня девочка. — А меня любишь, папа Док?
— Вот тебя точно люблю, колбаса! — засмеялся я и закружил девочку по комнате, подхватив под мышки.
Глава 5. Наёмники дома Креона
Отряд Доброго проследовал мимо замка в организованном порядке. Не бегство, не отступление — плановый вывод. Часть техники оставили прямо у ворот, нервно поглядывая на активированные турели на стенах. Креон против отжима матчасти не возражал, плевать ему на делишки наёмников.
Слон вышел поговорить с их командиром. Они постояли в сторонке, пока прошла основная группа, потом Добрый сел на квадрик и укатил за колонной.
— Видал, сколько их было? — поднявшись на стену, Слон поделился впечатлениями со мной.
— Чуть ли не батальон, — согласился я.
— Это ты мальца преувеличил, но под две сотни со средствами усиления. Хорошо, что из-за слабого кросс-локуса они их долго накапливали, а не кинули на нас сразу. Похоже, заказчикам было очень надо.
— Теперь Добрый не любит тебя ещё сильнее?
— Сильнее некуда, товарищ, — засмеялся Слон. — Но за просраную баталию при резиденции мы отыгрались и репарации получили, — он показал на бойцов, грузящих в кузов пикапа тяжёлое вооружение.
— И куда ты его? Продашь?
— Нет, оттащим на базу, закинем на склад, Джаббе под толстую жопу. Что-то мне подсказывает, что самим пригодится.
— Так ты собрался на Родину?
— Мы. Мы, Докище, собрались. Здесь, один хер, делать уже нечего. Осаду с замка сняли, если кто-то ещё полезет — у Креона теперь своя ударная группа есть… — Слон махнул рукой во двор, где ровным квадратом стоят три десятка трофейных киберов.
Между ними ходит Берана, совершая какие-то манипуляции устройством, похожим на полупрозрачный планшет. Надо полагать, меняет настройки лояльности, переводит контракт на Дом Креона. У него свои репарации.
— И что дальше? — спросил я.
— Владетелю нужно много оболочек, для этого их нужно клонировать, но он не знает, как, — напомнил Слон.
— Я тоже не знаю, — сразу открестился я.
— И я не знаю. Но знаю, кто знает!
— Контора?
— Именно. Репутация у меня там не очень, но есть пара человек, которые мне кое за что должны… В общем, есть с чего начать. Подёргать Контору за титьки и посмотреть, что оттуда брызнет.
— Опасное дело, — покачал я головой.
— Не то слово, Док, не то слово… Если бы ты видел их Куратора…
— А что Куратор?
— Владетель Креон на его фоне — плюшевый зайчик с глазками-пуговками.
— Но ты все равно попытаешься его поиметь? — предположил я уверенно.
— А куда деваться, Докище? Жизнь кидает нас в говно, не спрашивая, умеем ли мы плавать…
***
— Я правильно вас понял, — спросил сухо владетель, — в дальнейшем мы можем активировать оболочки без учёта генетического ключа?
— Видимо, так, — ответил я осторожно. — Они, как выяснилось, являются в некотором роде экосистемой. Она без проблем учла требование отмены входного фильтра, поставленного предыдущими пользователями.
— Вы не могли бы пояснить эту мысль?
— У меня сложилось впечатление, что ваши уважаемые предки, активировавшие первые оболочки, очень не хотели, чтобы они попали в руки посторонних. Это их желание было считано и учтено. Владетели сами установили генетический ключ.