***
— Отставить смертоубийство! — оттащил меня Слон. — Ну въеби ему раз, ну два, ну с ноги добавь — но наглухо-то зачем валить? Где я тебе ещё одного проводника найду? Не мне же самому за жратвой и горючкой гонять?
— Нарывается, — пояснил я недовольно. — Вот просто просит: «Вломи мне, товарищ, козлу позорному!»
— Вломил?
— Мало.
— Закроем контракт — хоть на фарш его крути, слова не скажу. А сейчас отставить. Ты же замо́к, какой пример подаёшь бойцам?
Я устыдился. И правда, нехорошо как-то вышло. Надо было подальше от располаги отвести и там урыть нахрен.
— Ещё увидимся, — пообещал я Петру, успокаиваясь.
— Когда мы ещё увидимся, ты мне спасибо скажешь! — сплюнул кровью из разбитой губы он. — Я не обижаюсь, это она тебе башку заморочила, подбросила кукушонка своего и на шею села. Но однажды ты прозреешь, как я прозрел, и вот тогда тебе будет стыдно за сегодняшнее!
— Слон, можно я ему яйца оторву? — попросил я. — Рулить он и без них сможет…
— Нельзя, — отрезал командир. — Что за бардак в войсках?
— И ты хлебало завали, не провоцируй мне доктора, — рыкнул он на Петра. — Он тебе потом член на лоб пришьёт и скажет, что так было, а мне разгребай… Р-р-разойтись!
И мы разошлись.
***
Вечером ко мне пришла Змеямба с намерением лукавым и прозрачным.
— Сделал предложение? — спросила она.
— Сделал.
— Приняла?
— Да. Призналась, что не любит, и приняла.
— Какая откровенная девочка… — удивилась Змеямба. — Я б соврала на её месте. Так ты опять женатик?
— Через полтора месяца регистрация. А ещё у меня на тебя индульгенция выписана.
— Серьёзно?
— Да. Могу изменять с тобой, если не буду хвастаться, и если ты меня не будешь отбивать.
— Повезло тебе с невестой! — заржала Змеямба. — Тётка настолько мудра, что готова смириться с неизбежным! Редкое качество. А Петра не слушай, он гондон.
— Я и не слушаю.
— Вот и не слушай. Давай лучше индульгенцию твою прокомпостируем. Глупо получить такой уникальный документ и не воспользоваться. Небось, как распишетесь, больше таких не получишь.
— Уверена, Зме? Ты же всегда была против супружеской неверности. Пока я на Наташке был женат, даже не смотрела в мою сторону.
— Во-первых, — сказала она, расстёгивая куртку, — Анахита — не Наташка.
— Во-вторых, — она сбросила, упираясь носком в пятку, расшнурованные берцы, — и ты уже не тот, и я не та.
— В-третьих, — она потянула через голову майку. Лифчика под ней нет, не любит Змейса лифчики, — я тогда не знала, какой ты офигенный любовник. Я тут не скучала, но твой талант — это нечто!
— И в-четвёртых… — она опустилась, брякнув об пол вшитыми в брюки наколенниками и расстёгивая пряжку моего ремня, — я тебе немножко должна. Только не спрашивай за что, потом узнаешь.
Я не стал спрашивать — не до того стало.
Глава 9. Не играть по правилам
— «Напрасно пытается играть против нас там, где надо играть с нами», — процитировал я, выложив на стол визитку.
«Анатолий Евгеньевич Резкий, замкуратора».
Все уставились на неё, Дмитрий даже поднял и покрутил, но на обороте ничего не написано.
— А ещё они не возражают против контракта с Домом Креона, — добавил я.
— Сука, — прокомментировал Слон. — Где он раньше был?
— Тебе, придурку малолетнему, самое распоследнее предупреждение, — сообщил я Дмитрию.
Он только фыркнул оскорблённо.
— А тебе, — повернулся я к Змеямбе, — просто привет.
— Никогда не знаешь, где всплывут старые знакомства, — задумчиво сказала она.
— А вы знакомы?
— Дело давнее, — отмахнулась она. — Странно, что он не забыл.
— Эта падла ничего не забывает, — сказал Слон. — И то, что он не возражает против контракта, ещё не значит, что нас не попробуют натянуть на кукан по итогу.
— Так что мы делаем дальше? — спросил я.
Мы собрались в конференц-зале отеля, тут темновато из-за пыльных окон, которые никто не стал протирать. Внутри прибрали, но мы всё равно периодически чихаем от вездесущей пыли, которую ветер натащил с пустошей. Как заверил наш спец по химзе, пыль не радиоактивная, хотя сами пустоши выглядят мрачно – ни деревца, ни травинки, ни мышки, ни птички.
За круглым столом я, Слон, Дмитрий, Змейса и девчонки — Алиана с Калидией. Расширенное заседание командования, так сказать.
— Дмитрий, доведи обстановку, — командует Слон.
— По файлам, которые я с умеренным успехом дёрнул у Конторы… — начал он.
— Умеренным? — переспросил я.
— Дёрнул — с успехом, — пояснил он. — Следы зачистил с умеренным. В общем по файлам…
Он раскрыл лежащий перед ним ноутбук и продолжил:
— Они шифрованы, но с разным качеством. Кое-что удалось вскрыть. Картинки в основном. С текстами хуже, с таблицами вообще никак. Но кое-что интересное нарисовалось. Сейчас, секунду…
Он включил проектор, и на стене засветился пыльный белый прямоугольник. Тут всё пыльное.
— Посмотрите.
На фото Цитадель Ушедших. Одна из. Эти загадочные ребята натыкали своих архитектурных излишеств по всему Мультиверсуму. По большей части там нет ровно ни хрена интересного, кроме практически неразрушимых стен, сложной и почти вечной механики дверей и огромного количества совершенно пустых помещений. Пустых — потому что Ушедшие свалили невесть сколько тысяч лет тому назад, и за прошедшие века все их тайники и захоронки были вскрыты и зачищены в поисках ихора. Ради потенциального бессмертия люди проявили столько упорства, что все секреты Цитаделей были разгаданы, все ключи от кладовых — найдены, все чуланы вычищены в ноль. Где-то кому-то повезло, как предкам Креона, — потомки сохранили и успешно освоили найденное. Но это редкое исключение — как правило, вскрывшие очередную Цитадель туземцы сначала азартно резали друг другу глотки за ихор, потом победители его выжирали, после чего им всё равно резали глотки. Рано или поздно. Как не зарезать бессмертного? Какого хрена он бессмертный, а ты — нет? «Сдохни, сдохни, сволочь везучая!» Всё, кроме ихора, скорее всего, просто выкидывали, потому что, судя по редчайшим уцелевшим артефактам, штуки это были странные, непонятные и ни для чего в туземном хозяйстве неприменимые. Те же оболочки в неактивированном виде — просто большие эллипсоиды, негорючие, неплавучие, неразрушимые, ни на что не годные. По словам Бераны, которая мне об этом и рассказала, предки Креона из них сначала заборы сооружали. Они же крепкие, стрела не пробивает. И если бы не случайная активация, то так и канули бы в земле за тыщи-то лет.
Так ушельское барахло, которым были набиты Цитадели, пропало бесследно. То немногое, что к хозяйству приспособили — да хоть покосившийся сортир подпирать, — иногда доживало до наших дней и оседало в частных и нечастных коллекциях. Есть несколько коллекционеров с большой буквы «К», которые ухитрились накопить немалые запасы и не быть при этом раскулаченными. А вот толпы бессмертных ихоропивцев по Мультиверсуму не шляются, при том, что все запасы Ушедших выжраны почти подчистую. То ли замочили их всех из зависти, то ли удачно прячутся, чтобы избежать этой участи.
Слон удивляется, что я не хочу быть бессмертным, а ведь им не позавидуешь — всю жизнь скрываться, быть желанной мишенью для любого завистника или лабораторным объектом для любого исследователя. Не выйдет ли из твоей крови эликсир вечной жизни? Не получатся ли из твоих яиц амулеты полового здоровья? А что будет, если бульон, сваренный из твоего сердца, налить в чашу из твоего черепа?
Люди такие любопытные…
Что такое ихор, где Ушедшие его добывали или из чего делали — никто не знает. К тому времени, когда прогресс в отдельных мирах дошёл до молекулярной химии, спектрографов и электронных микроскопов, найти натуральный ихор стало практически невозможно, а тот, что находили, в лабораторию сдавать никто не спешил.