Но неизменно было одно. Каждый день ребята проводили время вместе, неважно утром, вечером или даже ночью. Бабушке пришлось смириться с выбором внучки, а родителям Давида закрыть глаза на поступок сына, ведь он так и не поехал в Колинск и предпочёл другой путь. Он всё также не брал у них денег, а ещё съехал в отдельную квартиру и планировал совмещать учёбу с фотосъёмками.
— А Светка всё-таки глупая, — сказала Ульяна, обнимая Давида.
— Леонид Викторович сказал, что она наотрез отказалась от места, потому что намылилась в Следбург. А ещё ему пришлось сделать выговор её дяде.
— Ещё бы, его уволить надо! Столько лет все победы присуждал племяшке и закрывал глаза на её проделки. Вот тебе и директор академии!
— Да ещё и своё родство скрывал.
— Чётко продуманный план, — усмехнулась Ульяна и добавила: — Я его и не видела у нас во дворе особо.
— Он вроде за городом живёт.
— Где коттеджные посёлки?
— Ага, шифруется.
— А ещё прикрыл Светку, когда эта стерва с камер стёрла, как портит твои картины.
— Да у него там везде дружки-помощники.
— Зато ты прославился!
Давид рассмеялся.
— Видосы до сих пор залетают. Художник добровольно исписывает свои картины! Вот такое современное искусство.
Девушка усмехнулась.
— Какая нам теперь разница на них?
Давид улыбнулся, покрутил кисточку между пальцев, обмакнул её в краску и нарисовал сердечко на щеке Ульяны.
— Я люблю тебя, как Айвазовский любил море.
Ульяна улыбнулась и посмотрела в его голубые глаза.
— Ты моё море, — прошептала она, — ты моё всё.
Парень наклонился и коснулся её губ. В тот миг время потеряло для них значение, а поцелуй показался воздухом, спасением и отрадой. Все заботы отошли на второй план, оставив влюблённых наслаждаться друг другом.