В понедельник, прямо с рейса, поехал домой.
— Сергей Васильевич, — Рита встретила в гостиной, чистила камин, — Константина Васильевича осмотрел врач.
— И?
Он и так знал ответ.
— Нужна реабилитация. Нужно разрабатывать, ехать в Германию, проходить курсы физиотерапии. На дому это невозможно.
— Позже с ним поговорю.
— А еще закончили монтаж в пустых комнатах.
Это Рита произнесла с нескрываемым любопытством. Она давно на него работала, так что имела безоговорочное право интересоваться. Но тогда ему не хотелось вдаваться в объяснения — у него их просто не было.
А теперь он сидит в детской и смотрит на шкаф с книгами.
В свое время он бы отдал за такой шкаф душу. Здесь не просто книги, здесь подарочные интерактивные издания. "Океанология" с объемными фигурками обитателей морских глубин, обложка книги щедро украшена сине-зелеными кристаллами. "Драконоведение" с ярким янтарем в глазу дракона на обложке. "Алиса в стране чудес" — огромная книга с кучей магнитов, закладок, объемных страниц. Новогоднее издание про елку, книга мифов о викингах. Сказки, сказки, "Путешествие Алисы", какие-то девчачьи книги про барби.
В другом конце кровать в виде тыквы-кареты, как у золушки. С милым пологом, на котором вышиты светящиеся звездочки. Письменный стол, стул, большая мягкая площадка, отдаленно напоминающая сцену, с игрушками. Пара кресел и телевизор. В детской, сидя в мягком кресле, Сергей чувствует себя не в своей тарелке.
Если выйти через арку в смежную комнату, то можно попасть в другую спальню, более сдержанную. С большой кроватью, огромным столом, офисным кожаным креслом и диваном, который непривычно повернут не в центр комнаты, а к окну, на лес.
Но там не так тошно. А вот в детской — в самый раз. И даже коньяк, последний уцелевший после погрома, что он устроил, не спасает.
Рита входит бесшумно, ставит на столик перед ним чашку с кофе и долго, задумчиво смотрит на ряды разноцветных книг.
— Не мучили бы вы себя, Сергей Васильевич. Зачем сделали ремонт?
— Понятия не имею. — Он усмехается и выливает остатки коньяка в кофе. — Захотелось.
Рита улыбается. Тепло так, как улыбаются хорошему другу.
— А еще Константина Васильевича ругаете. А сами все забыть не можете. Оставьте, в прошлом все. Еще встретите девушку, она родит ребенка. Все будет, вам и сорока еще нет.
— Да. Будет. Конечно будет, куда же денется. Не обращай внимания. Просто ностальгия замучила.
— Все точно в порядке?
— Да, Рит, в полном. Я совершенно точно уверен в том, что хочу. А комната… она не для воспоминаний. Она для одной девушки, которая поживет здесь некоторое время. Возможно…
— Что за девушка?
Ее не обманешь, она слишком долго его знает. Но можно дать понять, что разговор окончен — и Рита уйдет. Оставит его наедине со своими демонами.
— Знакомая. Ничего особенного.
— Вы на работу сейчас? До обеда меньше часа, если дождетесь…
— Спасибо, Рит, я по делам, вернусь через пару часиков и пообедаю. Попробуй накормить Костю.
— Да, Сергей Васильевич.
Он едет в парк. Нахрена — не знает. Как именно он заставит ее приехать и вообще нужно ли это — тоже. Что-то подсказывает, что Кисточка даже если он предложит все блага для ее ребенка, откажется просто так у него жить, пусть и временно.
Отдельный вопрос, что он с ней будет делать. Стоит его проработать заранее, но Серебров старается об этом не думать. Кисточка — девочка чувственная, заводится с пол оборота, но неужели он закончит все так просто и уложит ее в постель? Это не интересно. Это не имеет смысла.
Глупенькая и маленькая. Нарисовала свои наивные представления о сексе, со всей искренностью невинной девчонки. Только вряд ли он хоть к кому-то прикоснется так, как на ее рисунке. Для того, чтобы сжимать женщину в объятиях с такой нежностью, нужно обладать иным складом характера. Он и до развода им не обладал, а теперь подавно.
Всю дорогу, за рулем, Серебров не может отделаться от мысли, что играет не только с ней, но и с собой. Выворачивает душу на изнанку. Извращенное удовольствие доставляет разбивать чужие романтические представления.
А в парке Евгении нет. Он даже не верит в это сначала, долго вглядывается в то место, где она работала. Оно не пустует, сейчас там рисует какой-то бородатый дед в потертом вельветовом пиджаке.
Медленно, пробуя на вкус терпкое разочарование, он проходит по парку. Может, ей дали другое место?
Но нет. Нигде нет девочки с кисточкой за ухом. И мужчину накрывает ярость. Сбежала? Неужели настолько глупая, что решила убежать от него? Не получилось прикинуться несчастной, значит, просто смылась?