И смотрит. Прожигает взглядом, рассматривает, как зверушку в зоопарке.
— Что вы… Кто вы такой?
Мой голос дрожит. Немудрено, от такого взгляда даже в одежде почувствуешь себя голой, а я в тонком белье и распахнутом платье.
— Как интересно… — Мужчина проходит в комнату, и я могу видеть, что происходит за его спиной.
От увиденного мне становится трудно дышать, я через силу заставляю себя втянуть воздух. Дэна держат за руки двое крепких парней в темных костюмах. Полы пиджака одного из них разошлись, и можно отчетливо увидеть кобуру.
— Значит, — незнакомец поворачивается к Денису, — решил отметить наеб подружкой?
— Сергей Васильевич, да я не…
Я ахаю, когда один из охранников бьет Дэна под дых.
— Спокойно, малой, спокойно. Я тебя предупреждал, что бывает с теми, кто меня кидает. Предупреждал? Мне ведь не приснилось? Ну что, как отдавать будешь?
— Да я отдам, я…
Мужчина морщится.
— Что ты? Что ты, Савельев, свою мыльницу продашь? У папочки попросишь? Как ты собираешься со мной расплатиться? Думал, бля, лоха нашел? Думал, хрен с ним, со старым козлом, миллионом больше, миллионом меньше, не заметит? Умнее надо быть, Савельев, умнее. И если уж решил спиздить у того, кто сильнее, след заметай! Ладно. Давай, думай головой, как будешь исправлять косяк, иначе я клянусь, тебя поутру в реке найдут, ты не представляешь, как я зол.
Он снова смотрит на меня, и я с ужасом понимаю, что в глазах стоят слезы.
— Да, милая, не повезло тебе с любовничком, мудак редкостный. Представляешь, на пару с одной тварью в офисе уводили бабло через липовые договора. Красиво живет.
— Отпустите меня, пожалуйста, — очень тихо прошу я.
— Да я бы с радостью, — Сергей притворно вздыхает, — но видишь ли, милая, за косяки надо платить. Взять с этого обмудка нечего, фотики его стоят копейки, а нагрел он меня хорошо. Поэтому будет отрабатывать. Для начала полы мне в офисе мыть, а там посмотрим. Ну и сама понимаешь, плохих мальчиков лишают сладкого.
Нет, я не понимаю. Меня трясет так, как никогда в жизни. Кажется, я сейчас проснусь и с облегчением выдохну. Так бывает. Плохой сон, несколько минут смятения и облегчение.
Сергей оборачивается к Дэну, которого все еще держит охранник:
— Сотку скину за малышку. Если смотреть будешь, еще полтос.
— Дэн! — Я захлебываюсь в истерике.
Он молчит. Не смотрит на меня! Молчит, уставившись в пол!
— Не буду, — наконец произносит.
Мой мир рушится, взрывается, распадается на части и горит, вместе с первой любовью и последним кусочком души.
— Дэн! Дениска! Ну не молчи! — прошу я. — Найдем где-нибудь деньги, у меня квартира есть, я…
— Ну да, конечно, — смеется Сергей. — Квартира у нее. Так я и позволил нашему Буратино чужими деньгами расплачиваться. Сам пусть отрабатывает. Никаких квартир, Савельев, слышишь? Деньгами я с тебя не возьму. На шкуре прочувствуешь, может, поумнеешь. Костян, уводи, посидите там полчасика.
Я дергаюсь, но шарф не поддается ни на йоту.
— Отпустите, пожалуйста…
Он садится рядом, матрас прогибается под весом мужчины.
— Я никому не скажу, я…
— Помолчи, — следует отрывистый приказ.
Он задумчиво проводит пальцем по моей ключице, спускается к ложбинке. Я всхлипываю и отворачиваюсь, но от прикосновений, как и от взгляда бесцветных глаз, не спрятаться.
— Пожалуйста… — шепчу, потому что горло вдруг сдавливает невидимая рука. — Я еще никогда…
— Девственница? — удивленно поднимает брови мужчина. — И почему таким поганцам достается все самое вкусное… Не бойся, трахать не буду.
Сложно описать чувство облегчения, смешанного с липким страхом. Я и не думала, что сердце способно выдерживать такие эмоциональные всплески. В один момент я до смерти напугана, во второй вспыхивает надежда. А потом…
— Но кончить придется.
— Ч-что…
— Хочу посмотреть, как ты кончаешь. Всего один раз, потом свободна, можешь утешать приятеля.
— Я… нет! Это насилие! Я напишу на вас заявление…
Он морщится, словно я — первоклашка, ляпнувшая несусветную глупость.
— Ну напиши. Так и напиши: пришел незнакомый мужик, связал, поласкал, я кончила, потом он ушел. Сказал же, насиловать не буду. Но я тут, видишь ли, из-за твоего любовничка кучу времени просрал, так что хоть какая-то компенсация мне положена. Да и вам обоим урок. Ему — что нехрен воровать, а тебе — нехрен давать кому ни попадя.