I
В 1953 году Килиан покидает заснеженные горы и вместе с братом Хакобо едет в неизведанную землю, далекую и экзотическую, на остров Фернандо-По. В глубине пышного и обольстительного острова его ждет отец, давний работник поместья Сампака, где выращивают лучшее в мире какао.
В вечно зеленой, теплой и сладострастной колонии живут легко, в отличие от закостенелой и серой Испании; братья вместе выращивают идеальный какао из поместья Сампака; замечают различия и сходство культуры местного населения и колонизаторов; познают значение дружбы, страсти, любви и ненависти. Но один из них пересечет запретную черту.
В 2003 году Кларенс, дочь одного брата и племянница другого, решает узнать тайну своего происхождения, погружается в разрушительное прошлое Килиана и Хакобо и смахивает пыль с их тайны.
Лус Габас
Пальмы в снегу
Моему отцу Пако,
за пылкую страстность, с которой он прожил жизнь,
и Хосе Эспаньолу,
за то, что он страсть моей жизни.
Благодаря им обоим и появился этот роман.
Моей матери М. Лус
и моим сёстрам Хемме и Мар,
за их неизменную и бесконечную поддержку.
А также Хосе и Ребеке,
которые росли вместе с этими страницами.
Этой ночью вы будете любить друг друга с самой безнадёжной страстью, ибо знаете, что это последняя ваша ночь. Больше вы никогда не увидитесь.
Никогда.
Это невозможно.
Вы будете целовать и ласкать друг друга так неистово, как только могут двое отчаявшихся людей, стремясь запечатлеть запах, вкус и самую сущность друг друга.
Проливной тропический ливень яростно барабанит по зелёным перилам открытой галереи, на которую выходят двери комнат, заглушая ваши неистовые стоны. Вспышки молний порой пронзают темноту в тщетных попытках осветить спальню.
«Позволь мне видеть тебя, касаться, ощущать хоть минутой дольше...»
В углу комнаты — два потрепанных кожаных чемодана, на спинке стула — габардиновый плащ. Пустой шкаф с раскрытыми настежь дверцами. На столе — шляпа и фотография. На полу — одежда из небеленого полотна. Кровать под свисающей с потолка москитной сеткой, превращённая в любовное гнездышко. На кровати — два обнаженных тела, сжимающие друг друга в объятьях.
Это случится восемнадцать лет спустя.
Можно было бы бросить вызов опасности и принять решение остаться.
Или вообще никогда не приезжать сюда. И тем самым избежать этого дождя — проклятого дождя, что неизменно сопровождает тебя в самые печальные минуты жизни.
Тогда бы эта ночь не была бы для тебя столь непроглядной.
Капли дождя барабанят по стеклу.
А она...
Она могла бы не посмотреть в твою сторону, если бы знала, что лучше этого не делать.
Тогда бы эта ночь не была для неё столь мучительно ясной, столь жестоко однозначной.
Тихий и спокойный дождь падает на предметы и мягко скользит по ним как слезы, наполняя воздух заразительной меланхолией. Ночной ливень угрожающе напоминает, что ни к кому не цепляется, что даже земля не может его поглотить, и он умирает в тот же миг, когда падает капля.
Много ночей вы наслаждались своей любовью — спокойной, нежной, чувственной, мистической. А также свободой и возможностью открыто любить друг друга.
Но этого вам было мало.
Теперь у вас осталась одна эта ночь и тысячи дождевых капель с ураганным натиском.
Причини ему боль! Царапай его кожу ногтями! Кусай его, облизывай! Вдыхай его запах!
Вам придётся как-то жить дальше, страдать, потому что не смогли преодолеть обстоятельств. Страдать в разлуке, с которой вынуждены смириться, с проклятым расставанием.
Возьми ее душу, ороси своим семенем ее тело, пусть даже знаешь, что оно не прорастет.
«Я уезжаю».
«Да, ты уезжаешь».
«Но ты навсегда останешься в моем сердце».
Навсегда.
Раздаются два резких сухих удара в дверь, потом — тишина, а затем ещё два удара. Хосе всегда был пунктуальным. Нужно спешить, или опоздаешь на самолёт.
Но ты не в силах спешить. Вы не в силах оторваться друг от друга. Вам хочется лишь плакать. Закрыв глаза, вы погружаетесь в атмосферу нереального.
Время, выделенное вам судьбой, закончилось. Оно не вернётся, и ничего не поделать. Вы уже много раз говорили об этом. Бесполезно плакать: жизнь такова, какова она есть. Возможно, случись это в другом месте, в другую эпоху... Но мы не выбираем, где и когда родиться, не выбираем семью и судьбу. Мы можем лишь любить, несмотря на все преграды и трудности.
Вы всегда знали, что рано или поздно этот день настанет, вот он настал, и теперь нужно спешить; вам не удастся попрощаться при свете дня, не будет никаких обещаний скорого возвращения.