Гарус поприветствовал Килиана и Мануэля, а также Хакобо, вернувшегося после отпуска, и первым делом пожелал убедиться, что все их документы в порядке. Килиан заметил, как гневно нахмурился его отец. Гарус спрятал бумаги в ящик и указал посетителям на стулья перед его рабочим столом. Под потолком работал вентилятор, изображая приток свежего воздуха.
— Ну что ж, Мануэль, — начал он, — у тебя уже есть опыт жизни в этих землях, так что мне нет необходимости что-то тебе объяснять. Дамасо останется здесь ещё на две недели. Он введёт тебя в курс дела. Эта плантация — самая большая из всех, но все наши рабочие молоды и сильны. У тебя не будет больших сложностей: порезы, ушибы, приступы малярии... Ничего серьёзного. Да, кстати, — вдруг прервался он, — могу я задать тебе пару вопросов?
Мануэль кивнул.
— Как могло случиться, что подающий надежды молодой человек с таким многообещающим будущим предпочёл колонии Мадриду? И почему ты променял Санта-Исабель на нашу плантацию? Я уже не говорю о щедром жалованье, которое ты мог бы получать...
Мануэль ни секунды не сомневался, что ответить.
— Я врач, но в то же время учёный-биолог. Одно из моих увлечений — ботаника. Я уже опубликовал несколько работ о гвинейской флоре и теперь хочу по максимуму использовать своё положение, чтобы расширить знания о местных растениях и их использовании в медицине.
Управляющий поднял бровь.
— Ну что ж, интересный подход, — заметил он. — Твоё желание расширить познания о нашей колонии весьма похвально. Надеюсь, у тебя останется на это время. — Затем он повернулся к Килиану. — Ну, а ты, парень? Надеюсь, у тебя есть желание работать? Нам нужны такие люди: энергичные и решительные.
— Да, сеньор.
— Две недели от темна до темна ты будешь учиться. Будешь смотреть, что и как делается, и повторять за своими товарищами. Я уже сказал твоему отцу, что ты будешь работать наверху, во дворе Обсай, вместе с Грегорио.
Покосившись на отца и брата, Килиан заметил, как Антон поджал губы, а Хакобо поморщился.
— Он здесь уже несколько лет и успел набраться опыта, но ему нужен сильный и крепкий помощник, чтобы выполнял его распоряжения.
— Я думал, Килиан будет работать со мной, во дворе Якато, — вмешался Хакобо. — Я тоже мог бы его обучить...
Гарус предостерегающе поднял руку, вынуждая его замолчать. Было ясно, что, если Килиан окажется столь же хорошим работником, как его отец и брат — по крайней мере, как отец — то для производительности плантации выгоднее держать их порознь, чем вместе.
Мальчик весело присвистнул, поднялся, подошёл к отцу и протянул ему своё сокровище — резиновый ластик, который прятал под столом.
— Спасибо, сынок. Возьми, спрячь в шкаф. Затем Гарус поочерёдно посмотрел на Хакобо и Килиана. — Итак, решено, — сказал он. — Из всех трёх дворов именно Обсай работает не так хорошо, как следовало бы. Дела пойдут лучше, если там появится новый помощник. И вот теперь он у нас есть.
— Да, сеньор, — повторил Килиан.
— И помни, что рабочим нужна твёрдая рука; с ними нужно быть решительным, но при этом справедливым. Если поведёшь себя недостойно, тебя осудят. Если не сможешь разобраться с возникшей проблемой, тебя перестанут уважать. Хороший служащий должен знать все обо всем и уметь решить любой вопрос. И ни в коем случае не показывай слабости. И не позволяй себе излишней фамильярности — ни с буби, ни с брасерос: и те и другие могут ее превратно истолковать. Ты меня понял?
— Да, дон Лоренсо.
Килиан снова был озадачен. В эту минуту он готов был бежать куда глаза глядят.
— Да, и еще кое-что, — вспомнил управляющий. — Полагаю, ты не умеешь водить машину?
— Верно, сеньор.
— Так вот, это первое, чему ты должен научиться. Завтра получишь казенную рабочую одежду, пробковый шлем и мачете, чтобы с самого начала у тебя все было. Антон, кто его бой?
— Симон. Он новенький.
— Ах да! Кажется, он хороший парень. Надеюсь, вы найдёте общий язык. Но все же не советую слишком ему доверять. Если дать им волю, они на голову сядут! А вообще-то... Здесь, на Фернандо-По, жизнь трудная. А впрочем, — он махнул рукой в сторону других мужчин, — если они смогли здесь прижиться, то и ты, несомненно, сможешь.
Посмотрев на часы, он поднялся.
— Сдаётся мне, вы не прочь поужинать. Обычно в это время ужин уже закончен, но я распорядился, чтобы вам оставили еды. Надеюсь, вы меня извините, — он махнул рукой в сторону сына, — но уже поздно, и нам пора в город. Его мать очень сердится, когда мы опаздываем.
Остальные тоже встали, чтобы проводить их до ворот, где управляющий пожал каждому руку. Они вышли на открытую галерею, ведущую в главное здание, где располагались столовая и общая гостиная, а наверху — спальни.