— Пожалуйста, — попросила я. — Вы были беременны, поэтому знаете, сколько раз вам нужно пользоваться ванной. Прошло несколько часов, и я держалась последние тридцать миль.
— Ты думаешь, я тупица, Оклахома? — Она усмехнулась. — Во-первых, этот ребенок сейчас не больше горошины, так что он никоим образом не сидит на твоём мочевом пузыре или что-то подобное, если бы ты была на большом сроке. Во-вторых, ты подумываешь позвать на помощь, как только я остановлюсь, и тогда я упущу шанс продать тебя Иерихону за нужные мне деньги.
— Я не знаю, почему вы продолжаете настаивать на том, чтобы называть меня Оклахома. Я не из Оклахомы и никогда не была в ней. Я также никогда не была на конкурсе красоты, так что вы тоже ошибаетесь. Меня зовут Наташа, я помолвлена с вашим сыном и вынашиваю его ребенка, и он не будет слишком счастлив из-за всего этого. Теперь, самое меньшее, что вы можете сделать после похищения меня из моего собственного дома, это отпустить меня в туалет.
Я устала, была голодной и чрезмерно раздраженной, и, черт возьми, мне действительно нужно было в туалет.
— Думаю, в тебе все-таки есть немного дерзости. Это хорошо. Рику нужно немного дерзости, иначе он проехался бы по тебе, как все мужчины. Тем не менее... Я говорю ерунду... Так что, если тебе действительно нужно облегчиться, я остановлюсь прямо здесь, и ты сможешь сойти за обочину. Тогда я смогу перекурить, и мы продолжим путь.
— Вы хотите, чтобы я пописала на обочине? Там негде укрыться, — утверждала я.
— Темно, никто ничего не увидит.
— Хорошо, — сказала я, разочаровавшись, что мой план не сработал. Похоже, мне нужно подождать, пока мы приедем в город, чтобы попытаться найти кого-нибудь, кто смог бы помочь.
Она остановилась, и мы оба выпрыгнули из машины. Она махнула мне пистолетом, как бы предупреждая, чтобы я не убегала, затем закурила сигарету.
Я нахмурилась и попыталась найти место, где была бы наиболее укрыта от проходящих мимо людей, и поднял свою ночную рубашку.
— Не написай на ноги, — крикнула мама Джерико, хихикая.
Боже, как я ее ненавижу.
Как только мой мочевой пузырь освободился, я вернулась к машине и сел на пассажирское сидение, не желая находиться рядом с ней или ее дымом.
Мне было интересно, что делает Иерихон. Он уже вернулся домой и обнаружил, что дом пуст? Он думает, что я снова оставила его без единого слова?
Я теребила нижнюю губу, когда думала о том, как он будет расстроен.
К тому же, когда Мик в Филадельфии искал его мать, он никогда не подумает, что именно она забрала меня из нашего дома. Мне не хотелось думать, через что ему прядётся пройти.
— Давай устроим это шоу на дороге, — сказала мама Иерихона, когда садилась в машину.
Не в силах выдержать ее присутствии ни секунды, я переползла и забрался на заднее сидение, легла поперек и закрыл глаза.
— Да ладно, мисс Оклахома, пора вставать.
Этот скрипучий голос вытащил меня из дремоты, я села, моргая, открыла и закрыла глаза, когда их ужалил солнечный свет. Я подождала несколько секунд, затем медленно открыла глаза, чтобы дать им время приспособиться.
Мы припарковались на улице рядом с полуразрушенным старым многоквартирным домом, было достаточно рано, чтобы на улице были только те, кто только что возвращался домой с работы или с вечеринки.
И хотя я хотела позвать на помощь, но это было похоже на то место, где крики не привлекают особого внимания.
— Давай, ты пойдешь впереди меня, и я скажу тебе, куда идти. И, должна сказать, Оклахома, даже если кто-то увидит пистолет, они ничего не сделают, так что не надо никаких диких идей. Последнее, что ты хочешь делать, это бегать по этим улицам в своей ночнушке, без меня, чтобы защитить тебя.
Оглядевшись, я поверила ей, поэтому пошла туда, куда она мне велела.
— Вверх по лестнице ...по коридору ... налево... вот этот, номер двенадцать.
Она постучала в дверь кончиком пистолета, и мы стали ждать. Через несколько секунд раздался грохот, взрыв и ругань. Затем дверь открылась, и появился пожилой мужчина с седой бородой, усталыми глазами и хмурым лицом. На нем были поношенные джинсы, натянуты, но не застегнуты.
— Черт, что ты здесь делаешь? — спросил он у мамы Джерико.
— Нужно кое-что припрятать ненадолго, чтобы я могла пойти к своему инспектору по условно-досрочному освобождению.
— Что? — спросил он, почесывая задницу.
— Ее, — ответила она, и я запищала.
Какого чёрта? Она оставит меня здесь с каким-то странным старым байкером?