– Не забывай, кто ты, Роза. И кто протянул тебе руку помощи.
Я быстро закивала. Кармен была самой старшей. Самой опытной. Ее нужно было слушаться. Испанки здесь ради работы. А не для того, чтобы якшаться с француженками, в то время как остальные стирают этим француженкам трусы.
Но меня уже было не остановить. Каждый вечер, не обращая внимания на девичью болтовню, я молча просматривала очередной урок. Корова. Помидор. Облако. Старалась не отвлекаться на шум. Приданое. Кружева. Свадьба. Эти слова меня не интересовали. У меня есть. У тебя есть. У него есть. Я быстро училась. Уроки занимали мою голову. Отвлекали от мыслей об Альме.
И вот как-то вечером непривычная тишина выдернула меня из этих размышлений. Цыган. Цыпочки. Цыпленок. Что-то было не так. Оловянный. Деревянный. Стеклянный. Девушки смеялись меньше обычного или это строгий вид Кармен нагонял тоску? Она выглядела очень напряженной. Колокола церкви пробили восемь. Девушки стали готовиться ко сну.
Мы спали по трое, валетом. Убрав остатки ужина и умывшись, мы задули свечу. Через несколько минут в темноте послышалось похрапывание.
А в моей голове продолжали крутиться одни и те же вопросы: сколько я смогу накопить к весне? Хватит ли этих денег нам с Абуэлой до следующей осени? Конечно нет, если этот проклятый Санчо так и будет платить мне меньше, чем остальным! И как выдержать еще шесть долгих месяцев работы, постоянно сидя в неудобной позе? Каждый вечер я массировала свою ногу, но она все равно стала заметно менее подвижной, чем раньше. Один вопрос волновал меня особенно сильно: хватит ли мне смелости снова пересечь горы весной? От воспоминания об Альме, сорвавшейся в пропасть, щемило в груди.
Вдруг скрипнула дверь. Я открыла глаза. Темная фигура накинула плащ и вышла на лестницу. Кто это? Куда она направилась? В лунном свете я узнала Кармен и на секунду заколебалась.
Мы больше не говорили о том, что произошло тогда в мастерской. Первая зарплата. Санчо. Кармен просто отчитала меня и запретила впредь вмешиваться в ее дела. Но в тот вечер что-то заставило меня пойти за ней – то ли ее забота обо мне в последнее время, то ли мой уже успевший проявить себя характер. В следующее мгновение я оказалась на улице. В ту же секунду Кармен скрылась за углом.
Я поспешила следом, стараясь быть как можно более незаметной. Дошла до церкви, но там никого не было.
– Зачем ты следишь за мной?
Я вскрикнула, хватаясь за сердце.
– Да заткнись ты! – рявкнула Кармен.
Она дрожала.
– Поклянись, что будешь молчать.
– Клянусь!
Лиз, в тот момент мое сердце так бешено колотилось, что я готова была поклясться в чем угодно, лишь бы она проводила меня обратно. Кармен пристально на меня смотрела. Внутри нее шла борьба. Можно ли ей взять меня с собой? В ее глазах я увидела такой же горделивый взгляд, что и тогда в мастерской, в тот день когда Санчо хватал ее своими руками. По ее щеке скатилась слеза.
– Это было всего один раз, с Луисом! В последний вечер в деревне! Он обещал, что будет меня ждать…
Она разрыдалась. О чем это она? Я пыталась ее утешить. Мы двинулись дальше. Ночь была темной, переулки сырыми. Я замерзла.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем мы остановились перед узким домом, освещенным фонарем. Кармен глубоко вздохнула и тихонько постучала три раза. Дверь открылась. Темнота поглотила нас.
Я не помню ни адреса, ни сказанных там слов.
Только кровь, крики и вязальные спицы.
13
В мастерскую Кармен вернулась, немного прихрамывая. Когда она снимала свой плащ у входа, Санчо буквально раздевал ее глазами, не подозревая о драме, которая разыгралась неделей ранее.
Жизнь потекла в обычном ритме, который задавали шум швейных машин, звон колоколов и мессы. Не было произнесено ни слова. Ни мною, ни Кармен, которая до конца своих дней будет делать вид, что этих событий никогда не было.
Во время ее короткого недомогания, мы с девушками работали вдвое больше, чтобы компенсировать ее отсутствие. Теперь я шила не хуже остальных. Плетенка, союзка, носок, пятка. День и ночь я думала о своем возвращении. Мысли об Альме не отступали, и я вкладывала весь свой гнев в иглу, которая без устали пронзала джут.
К счастью, уроки, которые мадемуазель Тереза давала мне после работы, скрашивали даже самые утомительные дни. Я делала успехи во французском и теперь могла помогать Жанетте с уроками. В обеденный перерыв я погружалась в чтение простых книжек, подобранных для меня учительницей. Сказки Перро. Басни Лафонтена. О мадемуазель Терезе я знала не так уж много: духи, которые она предпочитала (жасмин и флердоранж), бережное отношение к книгам (запрещалось загибать уголки страниц), изящный почерк, пристрастие к черному чаю (без сахара, без молока) и любовь к кошкам (она была единственной, помимо меня, кому Дон Кихот позволял себя гладить, и это вызывало у меня небольшую ревность, сама не знаю почему).