Любовь из миража превращается в реальность. И вот я, после длительной передышки моей души, опять вернувшись в физическое тело, вздрогнул, почувствовав всю силу водоворота мирской ярости и гнева. Туман забвения вскоре затянет густым покровом сознание новорожденного.
Голос, звучавший где-то сбоку от меня, помог глазам моим сконцентрироваться на легкой мгле, в которой возник расплывчатый абрис лица. Вскоре прорезались его черты. И новорожденное дитя ощутило первые проблески сознания, которые вскоре исчезнут. Однако достаточно было их, чтобы успел мой дух осознать, что вернулся я из Сферы астральной ночной музыки в свое новое физическое воплощение. И, как и во всех человеческих воплощениях, я принес свое имя с собой.
Долгая драма души моей быстро померкнет и исчезнет из сознания по мере моего вступления в детство. Далеко, далеко позади останется астральный мир ночной музыки и моих прошлых экскурсий по различным уровням Сферы Разума. Мало что вспомнится из тех прошедших великолепных мгновений и прекрасных полетов, ибо в физическом мире пережил я теперь новое рождение. И стану я снова частью повседневных событий и вещей в этой последней реализации наследства моей души, Не будет больше правая рука моя нести оливковую ветвь из сказочного сада, и не сядет сияющий голубь на мое плечо, как случалось во времена моих путешествий по внутренним великолепным мирам. И до тех пор не смогу я достигнуть места сияющего покоя, пока не встречу живого духовного адепта своего времени.
Однако я знал, что даже на ранних стадиях моего нового физического воплощения посетят меня видения и познаю я высокие мгновения, несущие духовные импульсы. И в эти мгновения родится в душе моей глубочайший экстаз, а иногда — тихое, задумчивое чувство великолепия.
Так вспомнил я однажды одного мистического адепта, говорившего со мной перед тем, как я должен был покинуть астральный район ночной музыки и вступить в свое новое воплощение. Его мудрые слова, окрашенные голубой прозрачностью, текли легко и были серьезны. Кончив говорить, с благословением, исполненным любви, Он положил свои руки мне на голову. Он вложил в мое сознание мысль о том, что истинная природа любви не может быть описана человеческим языком, ибо сокровенные глубины ее лежат вне пределов человеческих слов. В Священных писаниях всего мира слово «любовь» есть синоним слова «Бог». Бог и любовь — вечны.
«Большинство религий возникли совсем недавно, — сказал мне мистический адепт, — однако Бог и любовь существовали до сотворения мироздания. Итак, если ты встретишь человека, павшего жертвой любви, не называй его неверующим. Невозможно заключить идею любви во временные человеческие рамки. Помнишь ли ты те тысячи влюбленных в Бога, так называемых еретиков, что были осуждены как «неверующие» за свой всеобъемлющий подход ко Всевышнему Богу любви?»
Давление рук адепта на мою голову сконцентрировало сознание мое внутри силы, настойчиво указывавшей вниз, однако я все еще испытывал неясную тоску по своему исконному дому, своему потерянному Эдему.
«Чтобы свершить великий подъем, сначала тебе придется спуститься вниз», — ласково сказал мне мистический адепт. И тогда ощутило сознание мое плавный поток крови, и вскоре вновь зажегшиеся чувства полностью объединили меня с теперешним моим физическим телом.
Мне было сказано в моем прошлом воплощении, что в целом физическое тело является «скоропортящейся машиной, предающейся чувственным удовольствиям». Брюзжа и поскрипывая, она умело лавирует на проторенной дороге. Ей следует отдать должное, она вполне многофункциональная машина, успешно используемая бесчисленными чувствами в исследовании разнообразных пароксизмов желаний. И эта машина есть храм живого «Божественного Я»[18] внутри человека. Мои учителя предупредили меня еще перед теперешним моим воплощением в физическое тело, что именно разум извращает чувства, если он не нацелен вверх, к душе. Что касается разума, то в прошлых воплощениях я часто игнорировал слова мудрецов, ибо был я интеллектуальным бунтовщиком и мятежником, желавшим испытать силу своего разума. Великолепно мятежный, разум мой никогда не лежал кротко и покойно в ячейках, созданных для меня моими мудрыми и добрыми учителями потусторонних миров. Он оказался прекрасным поставщиком пищи для моего Эго.
В своей последней жизни на Земле я был поэтом-теологом[19] с интеллектуальными наклонностями и старался оправдать «божественное» использование своего разума.
«Мои духовные и телесные ячейки не непроницаемы, — говорил я своим слушателям и читателям, — ибо сплавлен я хитроумно и ловко, туго опутан жизнью внутренней и внешней».
19
Донн, Джон (1572–1631) — английский поэт-теолог. Автор жизнеутверждающей лирики в духе Возрождения; элегий, сатир, которые не печатались, но передавались из рук в руки, эпиграмм, религиозно-мистических поэм «Путь души» (1601), «Анатомия мира» (1611). Родоначальник метафизической школы, внесшей в английскую литературу черты барокко. Доктор Джонс в одной из своих бесед с Кирпал Сингхом сказал:
- Я только что прочел цитату из Джона Донна, и я люблю эту фразу.
— Ты и должен любить ее, — ответил Сант Кирпал Сингх, — ты сам ее написал.
Об этом разговоре доктор Джонс сообщил Роберту Редиин.