«Что это значит? — спросил я астрального адепта — Что за странные вещи происходят здесь?»
«Это прошлое, настоящее и будущее, объединенные в королевской постановке, — объяснил он. — Мечи, когда-то выхваченные из древних ножен, теперь подняты в изощренных словесных битвах, но не могут слова человеческие разрешить неизбежный конфликт огня и льда. В конце концов старая нетерпеливая военная лошадь будет опять выведена из своей конюшни и начнется бой».
«Не вижу здесь никакого смысла!» — яростно запротестовал я.
«Везде-то ты ищешь смысл! — ответил астральный адепт. — Тогда как смысл есть пульсирующий под сводом наших вздохов безмолвный кошмар, злой дух, дурман для затаившегося сердца, предатель и тиран наших жизней. Бренный смысл возрождается к жизни, как проворная змея, свиваясь кольцами скользя и прыгая по спине молчаливого витязя, всхлипывающего младенца или плачущей матери».
«Твой смысл — бессмыслица для меня», — продолжал настаивать я.
«Мы скандируем слово "смысл" на широких просторах бессмыслицы, — невозмутимо продолжал говорить астральный адепт. — Обрати внимание, как отделил монарх своих рыцарских козлищ от подвластных Ему овец. Всем им в пергаментном списке были даны различные цветовые коды».
Я поднял взор, посмотрел на отдаленный холм и увидел туманные очертания толпы людей, застывших в безмолвном и скорбном молчании. Поняв, я кивнул головой. Теперь я знал, что там происходило на самом деле.
«Так отделяются в низших мирах те, кто твердо стоит на ногах, от тех, кто не стоек, — продолжал говорить астральный адепт. — Мы — господа — без сожаления умираем ради своих сомнительных принципов, за которые, пока мы еще живы, наши возлюбленные и любят нас. Наши возможные жертвы (плюс те многочисленные награды, которые мы получим) являются оправданием всех наших сомнительных действий. Возможно, что это сравнение и возмутительно, тем не менее совокупность всех наших благородных качеств в результате оказывается всего лишь самоудовлетворением. Как зловещие змеи, скользящие от одного греха к другому, мы растрачиваем свою храбрость во имя какой-то случайной встречи в брачном туннеле любви. Конечно, за всей этой деятельностью стоит смысл. Космическое исправление или всеобщее возмездие — бессмыслица для большинства людей, особенно если принять во внимание вечную битву, разыгрывающуюся на лоне похоти. Наши жизни проходят через циклы ожиданий, подчинений, господства и уничтожения. И замкнут дух человека в вечной бедности, как незаконченная поэма, декламируемая среди пустынного смертоносного ландшафта, в нижних Сферах всех возможных и невозможных миров».
«Стой! Стой! — закричал я. — Твои слова причиняют боль моей внутренней памяти, хранящей замечательные образы того, что я считаю и хорошим, и красивым, и истинным. Я, Джеймс, оплакиваю каждую форму жизни, существующую в мире. Я молюсь о возвращении голубя мира и гармонии в сердца всего человечества, включая меня самого. Твои горькие слова разрушительны для духа моего».
«Несомненно, неутешное горе вечно оплакивающего — единственная реальность земного мира, — продолжал вкрадчиво говорить астральный адепт, не отступившись от своих слов несмотря на мой выпад. — Катастрофы и катаклизмы, парадоксы и предсказания есть не что иное, как лучи силы, озаряющие и облучающие всех и вся, — от амебы до звезды, перед тем как сойдут они в ужасающую космическую гробницу».
Внезапно в небесах появилась огромная фигура и замаячила над монархом и скопищем его рыцарей. В неописуемой словами мантии огня, внушающая страх и благоговение, она возвышалась над бескрайними просторами. Молча и неподвижно сидел король на своем коне. Неуклонно писец продолжал читать слова, начертанные на пергаменте.
«О, кто это?! Кто?!» — вскрикнул я, в страхе указав пальцем на небо.
«Это — Великий Маг. Космический распорядитель сего впечатляющего представления, — объяснил астральный адепт, наслаждаясь страхом, который я не в силах был скрыть. — Вскоре перед всем этим скопищем появится зеркальное отражение короля и его рыцарей, и ты станешь свидетелем того, как эти два могучих воплощения силы сойдутся в долгой, беспощадной и ужасающей схватке».
«Мы будем свидетелями этой великой космической битвы? — спросил я дрожащим голосом. — Этой эпической драмы?»