— Ладно! — бросил Хам и заскользил дальше.
Вечером, после ужина, состоялось Собрание. Все жители деревни согласились с тем, что пришлые существа — не люди. Кордовир горячо убеждал, что даже сам внешний вид пришельцев не допускает наличия у них каких-либо признаков человеческой природы. У подобных уродов вряд ли могут быть нравственные устои, понятия добра и зла, а главное, знания истины.
Молодые возражали ему — возможно, потому, что в последнее время испытывали несомненный дефицит свежей информации. Они обратили внимание присутствующих на то, что металлический предмет был явно продуктом разумной деятельности. Разум же предполагает наличие способности подмечать закономерности явлений, различать их, деля на черное и белое, — и это очевидно.
На бурные дебаты спорящих стоило полюбоваться. Олголел начал возражать Арасту и пал от его хвоста. Всегда спокойный Маврт внезапно пришел в ярость и убил трех братьев Холианов, но тут же был убит Хамом, жаждавшим схватки. Даже в стаде лишних самочек разгорелась бурная дискуссия по волнующему всех вопросу. Они спорили так громко в своем загоне на краю деревни, что их крики разносились по всей округе.
Усталые, но довольные, жители деревни расползлись по домам и мирно заснули.
Последующие недели споры не утихали. Однако жизнь шла своим чередом. По утрам женщины выходили собирать пищу, готовили ее, откладывали яйца, которые затем относили лишним женщинам для высиживания. Как обычно, на восемь самочек вылуплялось по одному самцу. На двадцать пятый день после женитьбы или даже чуть раньше каждый мужчина убивал свою жену и брал новую.
Поначалу мужчины еще спускались к летательному аппарату — послушать, как Хам учится языку пришельцев; затем, когда им это порядком надоело, вернулись к своим обычным занятиям: бродили по окрестным холмам и лесам в поисках нового.
Чужаки не выходили из корабля; они спускались на землю только с приходом Хама.
Через двадцать четыре дня после появления чудовищ Хам объявил, что, хоть и с большим трудом, но может объясняться с ними.
— Они говорят, что прилетели издалека, — рассказывал он вечером на Собрании. — А еще они говорят, что так же двуполы, как мы, и что они такие же разумные существа, как мы. Они мне объясняли что-то насчет причин их внешнего отличия от нас, но я не очень разобрался.
— Если мы будем считать их людьми, — сказал Мишилл, — то должны верить им во всем.
Все затряслись, соглашаясь с ним.
— Они говорят, — продолжал Хам, — что не хотят вмешиваться в нашу жизнь, но им было бы интересно понаблюдать за ней. Они хотят прийти в деревню и посмотреть, как мы живем.
— Почему бы и нет! — воскликнул один из молодых.
— Нет! — вскричал Кордовир. — Вы впускаете зло. Эти чудовища коварны. Я уверен, что они способны… даже лгать!
Старики согласились с ним, но, когда от Кордовира потребовали доказательств его ужасного обвинения, он не смог предъявить их.
— В конце концов, — заметил Сил, — мы не можем считать их нравственными уродами только потому, что они похожи на чудовищ.
— А я могу! — заявил Кордовир, но его не поддержали.
— Они, — вновь продолжил Хам, — предложили мне — или нам (я не совсем понял кому) — различные предметы из металла, которые, по их словам, могут производить различные операции. Я оставил без внимания это нарушение этикета, поскольку решил, что они незнакомы с ним.
Кордовир одобрительно кивнул. Юноша взрослел на глазах. Наконец-то он начинает проявлять себя по части хороших манер.
— Завтра они хотят прийти в деревню.
— Нет! — воскликнул Кордовир, но большинство высказалось за приход чужаков.
— Да, кстати, — произнес Хам, когда Собрание уже начало расходиться. — Среди них есть несколько женских особей. Это те, у которых ярко-красные рты. Интересно будет посмотреть, как мужчины их убивают. Ведь завтра двадцать пять дней, как они появились.
На следующий день жители с интересом следили за мучительными усилиями пришельцев вскарабкаться по отвесной скале в деревню. Они поражались хрупкости их конечностей и чудовищной неуклюжести движений.
— До чего же уродливы, — пробормотал Кордовир. — И выглядят все одинаково.
В деревне существа вели себя крайне непристойно. Они заползали в хижины, болтали у загона с лишними самочками, брали и разглядывали яйца, рассматривали жителей сквозь различные устройства — черные и блестящие.
В полдень старейшина Рантан решил, что настала пора убивать свою жену. Он отстранил пришельца, который в это время разглядывал его хижину, и резким ударом хвоста убил свою женщину.