– Ещё одну минутку, братия, – попросил их чтец библии: – я вам прочту, что говорит пророк Исаия о посте.
И быстро одним махом раскрывает он свою толстую книгу как раз на той самой 58-й главе пророка Исаии, которую он и хотел им прочитать. Это не ускользнуло от внимания слушателей, и они громко удивлялись такому совпадению.
– Так вот, братия, – вдохновенно ораторствовал чтец, – вы слышали, какой пост желателен Господу: «Разреши оковы неправды, угнетенных отпусти на свободу; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся. А не это пост, говорит пророк, когда ты гнешь голову свою, как тростник, и подстилаешь под себя рубище и пепел, а в то же время ссоришься и ругаешься и дерзкою рукою бьешь других.
Надо было видеть, какое сильное впечатление произвела эта речь на слушателей. Как будто новое слово они услышали о посте, а между тем оно было сказано пророком более двух с половиною тысяч лет тому назад!
Вечером опять они собрались на верхней палубе и долго читали третью книгу Эздры. В это время пароход близко обогнул Родос и направлялся на восток по Средиземному морю. Видел я воды всех океанов и многих морей, но нигде мне не приходилось встречать такого удивительно чистого синего цвета воды, как здесь, в Средиземном море. Это не есть отражение здешнего лазурного неба. Напротив, синий цвет воды кажется ещё чище, ещё красивее, когда смотреть на него вертикально сверху вниз через колодец подъемного винта на судах.
Так было хорошо наверху, что не хотелось ложиться спать, и я просидел в кресле на мостике большую половину ночи и любовался яркими звёздами. Мне хотелось увидеть красивое созвездие Центавра, недоступное для глаз жителя Петербурга, но скопившияся облака на горизонте закрыли южную часть неба.
Переход от Хиоса до Сирийских берегов самый большой в нашем путешествии, более тысячи верст. На вторыя сутки (15-го марта), когда мы плыли в виду острова Кипра, ветер стал ещё тише и качка уменьшилась. Большую часть дня пассажиры проводили на верхней палубе. Тепло, сухо, ясно. Пестрая толпа паломников разбилась на небольшие группы и мирно беседовала или закусывала. Побывшие в Иерусалиме осаждались вопросами. У некоторых были раскрыты книги. Библейское общество, о котором я уже упоминал выше, опять собралось послушать своего талантливаго толковника. На этот раз они читали Апокалипсис. На баке возседал солидных размеров московский диакон и внушительно объяснял слушателям о животной твари, населяющей пучины морские.
Ко мне подсел один из палубных пассажиров, с виду напоминающий зажиточного мастерового. Он был, как говорится, немного навеселе. С его лица не сходила улыбка. Я его и раньше замечал на палубе под хмельком, усердно оберегаемого внимательной супругой. Но теперь он был один.
– Где же ваша жена? – спросил я его.
– Пошла вниз отдыхать. Устала, сердечная! В качку-то намаялась… А я, хоть бы что!… Умная у меня баба! Ох, умная, образованная! Вот проснется – поговорите. А что я хочу с вами посоветоваться… Есть у меня капитал, так тысяч сорок. Я ведь купец. Оптом торгую. А больше по подрядам поставляю. И мы с бабой только вдвоём и есть. Куда нам копить? Зачем? Вот и надумали мы сделать вклад для спасения души. Только, посоветуйте, куда лучше: на Афон или в Иерусалим?
Такую откровенность его я приписал выпитой лишней рюмке водки и потому затруднился с ответом. Да и правда ли, что у этого грязнаго с виду, постоянно улыбающегося пьяного человека было сорок тысяч? Я попросил его познакомить меня с его «образованной» супругой и тогда обещался дать ему мой совет. Но этого не случилось. Сегодня было уже поздно, и пьяненький купчик вскоре поспешил последовать примеру своей прекрасной половины, чтобы завтра пораньше утром приветствовать сирийские берега и библейские горы Ливана.
ГЛАВА 5: У БЕРЕГОВ СИРИИ
Давнишняя моя мечта осуществляется: я приближаюсь к Сирии, к горам Ливана, к Святой Земле!… Всю жизнь свою я мысленно витал по горам Иудеи и по берегам Галилейскаго моря. И вот теперь, наконец, воочию увижу страну моей поэзии, моего вдохновения моей веры и надежды…
С вечера я узнал, что пароход подойдет к Триполи утром, и потому поспешил пораньше лечь, чтобы подняться с рассветом и приветствовать давно желанную землю. Оттого ли, что в каюте душно, или от душевного волнения, – спать я не мог и часа в четыре ночи вышел наверх.