Царевна жила в замке одна, и ей было очень одиноко. Временами она превращалась в серенькую кошечку, сбегала со Стеклянной Горы и бродила по окрестностям. Заглядывала в дома, слушала, что люди говорят, и снова возвращалась на Стеклянную Гору. Это ей было совсем не трудно: кошачьи коготки, тонкие и острые, пролезали в самые узкие щелки, а потому идеально подходили для скалолазания.
Невдалеке от Стеклянной Горы стоял старый замок, в котором жили трое братьев. Двое младших еще ходили в оруженосцах, а старшего давно уже посвятили в рыцари. Царевна видела его время от времени верхом на вороном скакуне и отмечала про себя, что он очень хорош собой. Взобраться на Стеклянную Гору он еще не пробовал. Царевна была уверена, что он боится, потому что живет рядом и слишком часто видит, как усилия великолепнейших рыцарей кончаются неудачей. Она считала его трусом и думала о нем с презрением.
Но однажды она решила побывать у него в замке и разузнать о нем побольше. Обернувшись серенькой кошечкой, она легко перебежала спущенный разводной мост и проскользнула в пиршественный зал, где как раз сидели за столом все трое братьев. Тут она вскочила на скамью и тихонько замяукала – в надежде, что ее напоят и накормят, потому что она бежала бегом всю дорогу и очень устала.
– Пшла вон, котяра поганая! – рявкнул самый младший из братьев, норовя скинуть ее со скамьи.
– Да схвати ты ее за хвост и брось в камин! – сердито закричал средний.
Серенькая кошечка сразу их невзлюбила. Но старший брат за нее заступился. Отругав обоих, он налил ей в серебряную мисочку теплого молока, потом выбрал самый лучший кусок мяса, мелко нарезал и подал на серебряном блюдечке. Когда кошечка поела, он взял ее на колени и принялся гладить по спине, чесать под подбородком и за ушами. Сама того не желая – она ведь все еще питала к нему смешанные чувства, – кошечка зажмурила зеленые глазки и громко замурлыкала. Впрочем, это не мешало ей прислушиваться к разговору младших братьев, которые взволнованно обсуждали, чем бы они обзавелись на все те сокровища, что укрыты в бездонных подвалах замка, если бы им удалось взобраться на Стеклянную Гору и сорвать золотое яблоко. Они наперебой драли глотки, а под конец спросили старшего брата, что бы он себе купил если бы ему удался этот подвиг.
– Ничего, – ответил тот. – Женился бы на Царевне и жил с нею долго и счастливо. Мне ее страшно жаль: ей, должно быть, так одиноко. Поэтому я жду не дождусь, когда вы добудете рыцарские шпоры. Тогда мне уже не надо будет о вас заботиться, и я наконец сяду на коня и попытаюсь въехать на гору. А там или мне повезет, или я погибну, как пристало храброму рыцарю.
Обрадовавшись, что симпатичный рыцарь оказался совсем не трусом, как она раньше думала, серенькая кошечка свернулась в клубок и уснула у него на коленях.
Когда она проснулась, огонь в камине угасал. Младших братьев в зале не было. Их громкий храп доносился из комнат наверху. Кошечка поняла: рыцарь не ушел отдыхать только потому, что иначе разбудил бы ее. И подумала с волнением, что ничего бы не имела против, если бы именно он взобрался на Стеклянную Гору.
Едва эта мысль пришла ей в голову, она вспомнила, сколько отважных рыцарей заплатили жизнью за восхождение, и испугалась, что и этот тоже погибнет. Тогда она решила ему помочь.
– Если ты правда хочешь забраться на Стеклянную Гору, я знаю, как тебе это сделать, – сказала она. – Я дам тебе мои коготки; если прицепишь их себе к пальцам, без труда заберешься на вершину.
– Спасибо, милая кошечка, но я рыцарь, а рыцарям не пристали такие уловки. Если я хочу оказаться на горе, то должен подняться на нее верхом и во всеоружии, как подобает рыцарю.
– Но ты же можешь погибнуть!
– Лучше смерть, чем позор, – отрезал он. – Впрочем, я верю в себя и в своего вороного.
Кошечке стало ужасно стыдно, что она считала его трусом. Но она тешила себе надеждой, что, поразмыслив, рыцарь передумает, поэтому оставила себе на каждой лапке по одному коготку, а остальные положила на скамью и сказала: