Что касается людей, то, даже решив, что у них будет по две ноги, две руки и по одной голове, добрый Бог очень долго не мог определиться с ростом и количеством глаз. То он творил таких великанов, что им приходилось ползать На четвереньках – иначе голова у них оказывалась слишком далеко от земли и глаза не видели, куда шагают ноги, а иной раз – таких маленьких гномиков, что средних размеров вороне нужно было их съесть на обед с полдесятка, чтобы утолить голод. Но добрый Бог все оставался недоволен и продолжал экспериментировать. Наконец он решил, что взрослый мужчина должен быть в семь раз выше капустной головы, а женщина – в пять раз. Поэтому женщины обычно ниже мужчин, хотя самки других существ часто бывают больше самцов; у некоторых видов пауков – даже больше чем в десять раз. Но поскольку капустные кочаны различаются по величине, люди тоже бывают разного роста. Когда в какой-нибудь местности долго стоит засуха и капуста вырастает мелкая и хилая, на свет приходят одни мозгляки и коротышки.
Когда-то в капусте находили детей; поначалу именно там, слепив из грязи и вдохнув в них жизнь, оставлял их добрый Бог. Потом доставку младенцев по человеческим хижинам он поручил аистам. В те давние времена не было еще зимы, так что аистам не было нужды улетать в теплые края; они могли разносить детей круглый год. Лишь гораздо позже добрый Бог усовершенствовал эту систему, и женщины сами начали пожать потомство. С тех пор Творцу стало гораздо меньше работы; теперь он может целыми днями просиживать на золотом троне, слушая ангельские трели.
Правда, он уже старенький и не всегда помнит, что сам же решил. Иногда вызовет вдруг аиста, даст ему орущего младенца и велит куда-нибудь доставить. А иной раз спустится на Землю и лично оставит несколько младенцев среди грядок капусты. Обычно такие младенцы умирают от холода и голода, потому что с тех пор, как женщины сами рожают детей они их каждое утро на огороде не ищут.
Во времена, о которых рассказывает эта сказка, Бог все еще был сильным, хотя уже немолодым. Он установил, как люди должны выглядеть в общем и целом и какого должны быть роста (в сравнении с нами – просто гигантского: ведь в старину капустные кочаны были куда как больше, чем теперь). Но поскольку им назначить глаз, он еще не решил. Знал только, что не по два – ему хотелось, чтобы в этом они отличались от животных. Поэтому у некоторых гигантов было по четыре глаза, у других по три, а еще у некоторых – один-единственный глаз посреди лба. Эти последние звались циклопами и симпатией не пользовались – в частности, по той причине, что самым изысканным лакомством считали гномиков. Гномики остались еще с тех пор, когда добрый Бог экспериментировал с ростом. Он бы и сам их всех перебил, но был подслеповат и не мог за ними уследить. Именно поэтому на свете столько всяких насекомых: добрый Бог извел бы и их, как двухметровых змей и пауков, у которых брюхо было размером со страусиное яйцо, если бы только их разглядел.
Остальным гигантам судьба гномиков, мелких лесных дикарей, которыми закусывали циклопы, была совершенно по барабану; употребление их в пищу тоже не считалось чем-то предосудительным. Забеспокоились они лишь тогда, когда парочка циклопов за скромным завтраком извела гномиков в целой округе, после чего на амбары налетело голодное воронье.
В те времена по свету ходило много странных существ, которых добрый Бог сотворил раньше и все еще не решил, оставить их или ликвидировать. Среди них был птицеконь – пестрое создание с конским телом и птичьей головой, завершавшейся острым клювом. Он жил в замке у короля гигантов и служил ему курьером. Когда король отправлял его с важным поручением, перед птицеконем обычно шла… хм… «киска». Сейчас это слово значит не то, что прежде, а в те времена так называли удивительных голых монстров с женским телом, круглой лысой головой без лица и небольшими крылышками вместо рук. Существа эти были в общем-то бесполезны: крылья у них были слишком маленькие, чтобы летать, зато из-за отсутствия рук они не могли выполнять чисто женскую работу – рубить дрова, пахать и сеять. По этой причине кисок чаще всего использовали вместе с птицеконями в качестве курьеров. Голыми они ходили не потому, что у них не было ушей и никто не мог им сказать, что нужно одеться, и даже не потому, что у них не было глаз и нечем было увидеть, что они голые. Они просто не знали стыда, как животные. Кроме того, в те времена было очень тепло, и большинство людей тоже обходились без одежды. Чтобы киска, отправляясь в дальнюю дорогу, не стерла себе ног при ходьбе, к каждой ступне ей прибивали гвоздем кусок дерева подходящей формы. Это делали потому, что ни сапог, ни сандалий на ремешках еще не придумали. Киски не жаловались, что им больно, и не только потому, что у них не было рта; они в самом деле от этого не страдали. Кони тоже ведь не протестуют, когда им прибивают подковы.