Но мог определить, когда что-то подобное делал кто-то другой.
– Думаешь, я решился бы прийти сюда без защиты? – спросил старейшина Сондерс, постукивая тростью по земле. – Неужели я кажусь совсем выжившим из ума?
– Что тебе нужно?
– Ты вчера был в таверне, так?
– Да, – ответил Данзен и наконец немного расслабился.
Он убрал руку с рукояти Астры, пальцами расчесал волосы и собрал их в плотный пучок на макушке.
– Тогда ты знаешь, что там случилось. – Старейшина нахмурился. – Я не горжусь Шедрупом, но он мой племянник, и когда мой брат умирал, я обещал ему позаботиться о его непутевом отпрыске. Как бы там ни было, я уверен, что сборщики долгов увезли его в Чутам. И я пришел, чтобы попросить тебя его вернуть.
– Я не работаю по найму.
– Уверен? – Старейшина Сондерс рассмеялся. – Любого можно нанять, Паломник. От императора до простушки-доярки. У каждого есть цена. Ты явно способен вызволить моего племянника, а умение управляться с мечом наверняка придется кстати по пути, так как между Шуей и Чутамом водятся дикие екаи, особенно вдали от основных дорог.
– Тогда найми кого-нибудь еще, – сказал Данзен.
– Прежде чем отказываться, позволь мне договорить, Паломник. У меня есть к тебе предложение, которое, как мне кажется, придется тебе по душе.
– Мне оно не интересно.
– Ты прибыл к нам, чтобы от чего-то сбежать, так ведь? И кем бы ты ни был на западе, теперь ты всего лишь живущий в пещере бродяга. Послушай, Паломник. Моей семье принадлежит участок земли неподалеку от этой дыры, в которой ты решил поселиться. На землях находится заброшенный монастырь, и он стал бы отличным прибежищем для человека, прозванного Паломником. Верни моего племянника, Шедрупа, и монастырь твой.
– Зачем мне монастырь?
Старейшина Сондерс ухмыльнулся.
– На этот вопрос можешь ответить только ты сам, но я уверен, что в ответе наверняка будет что-то об искуплении. В любом случае у тебя над головой будет крыша, через которую не протечет дождь. По крайней мере, после того, как ты ее отремонтируешь. Летом в этой пещере становится довольно сыро, а в сезон дождей ее может и затопить. Монастырь стоит на холме. Много сотен лет назад его построили основатели нашей деревни. Не стану вдаваться в историю их имен, потому что, подозреваю, тебе это не интересно. Но это отличное место, чтобы поселиться. Вдобавок я добавлю к вознаграждению кое-какие деньги.
– С чего ты решил, что мне нужны деньги?
– Ты живешь в пещере, Паломник. В грязной пещере. Оглядись. И лучше уж отдать деньги тебе, чем этим сборщикам, которые разделят их между собой, а потом придут снова, утверждая, что долг не был выплачен сполна.
– Я не занимаюсь убийствами.
Старейшина Сондерс снова постучал тростью.
– Никто не просит тебя никого убивать. Но если кто-нибудь попытается убить тебя, полагаю, ты сумеешь защититься. Эти сборщики приходят в Третий район, когда захотят, и ведут себя как короли, будто произошли прямиком от Шуньяты. Подкупают городскую стражу, чтобы те закрывали глаза на их проделки, и слишком много себе позволяют с местными девушками. Я веду к тому, что по ним никто не станет скучать.
– Я не работаю по найму, – повторил Данзен.
– Я предлагаю тебе заброшенный монастырь, где ты можешь поселиться, и пятьсот… Нет, пусть будет тысяча кипов награды. Убежище и тысяча кипов. Этого должно хватить на долгое время. Я не стану спорить. Если заинтересуешься, приходи в «Залу Ракси» завтра в полдень. После еды, за которую я с радостью заплачу, и, если нам обоим повезет, пинты-другой ты будешь вполне готов к путешествию в Чутам.
Старейшина Сондерс поднял руку, останавливая возражения Данзена.
– Не говори ничего сейчас. Просто будь на месте в полдень, если дело тебя интересует.
Глава третья
«Зала Ракси» была забита только что вернувшимися из шахт работниками.
Все грубоватые, мускулистые, с черными разводами на рубашках и штанах, некоторые – с обведенными грязью открытыми ранами. И у всех был похожий мрачный и обеспокоенный взгляд людей, которые слишком долго трудились под землей, а теперь обнаружили, что долгожданный глоток чистого воздуха, отравленного почерневшими легкими, кажется не таким сладким, как они надеялись.
Данзен вполне понимал их чувства.
Он отлично знал, каково это: выбраться из тьмы и внезапно оказаться под лучами светила, которое хоть и пыталось очистить, но никогда не могло излечить гноящиеся раны решений, что принимались во мраке.
– Я знал, что ты придешь, Паломник, – сказал старейшина Сондерс. Его морщинистое лицо расплылось в улыбке. – И, как я погляжу, ты явился подготовленным.