Данзен подсел к нему за тот же столик, где сидел прошлым вечером, когда сборщики долгов похитили Шедрупа, и бросил сумку на свободный стул.
Старейшина Сондерс крякнул. К ним немедленно подбежала Зоря и явно изумилась, заметив Данзена.
– Зоря, милочка, принеси ему похлебки и мяса, какое там лежит на жаровне, – велел старик. – И кружку эля. И поторопись. Ему скоро идти.
– Я не стану пить, – сказал Данзен.
– Все равно принеси эль.
– Сейчас сделаю, – откликнулась Зоря и заторопилась к стойке бара.
Старейшина откашлялся.
– Итак, к делу. Если ты выйдешь в ближайший час, то к закату доберешься до Чутама. Я отчасти шутил, когда предупреждал остерегаться тех, кто может повстречаться по пути. Ты уже бывал на этой дороге и знаешь, что оба города выставляют на ней заставы с небольшой охраной. Подозреваю, подобные встречи тебя не пугают. Но я не шучу о том, что следует добраться до места до ночи. Жители стараются не выбираться за стены после заката, по крайней мере, по доброй воле.
Старейшина Сондерс сунул руку за пазуху и положил на стол небольшой кожаный мешочек с монетами.
– Этих денег вполне хватит на дорогу туда и обратно, а заодно на комнату и еду, если проголодаешься. И нет, эти деньги не идут в счет награды, которую я обещал за возвращение Шедрупа. Считай их дорожными расходами. Кроме того, я выписал тебе долговую расписку, на всякий случай, если за тобой где-нибудь останется счет. Постарайся этого избегать, – добавил старейшина, сводя кустистые брови, и передал листок бывшему убийце. – У меня на шее и так сидит должник. Мне не нужен еще один.
– Ясно. – Данзен убрал кошелек в сумку, глянул на расписку и убрал ее в нашитый к одежде карман.
– На случай, если сумка потеряется? – сказал старейшина Сондерс.
Данзен кивнул.
– Как я уже сказал, используй расписку только в крайнем случае. Мне бы хотелось по возможности избежать новых счетов.
Подошла служанка с плошкой похлебки и кружкой эля и поставила их на стол. С края кружки на стол стекло немного пены. Похлебка была маслянистой. Данзен поглядел на торчавший наружу кусок кости – разваренное мясо с нее практически исчезло.
– Я же сказал принести ему мяса с жаровни, – сказал старейшина.
– Оно еще не готово.
– Спасибо, – сказал Зоре Данзен. – Мне хватит похлебки.
Служанка поклонилась и быстро ускользнула прочь. Как только она отошла, старейшина Сондерс вновь обратился к Данзену.
– Что заставило тебя все-таки отправиться за моим племянником? Удовлетвори мое любопытство. Может…
– У меня нет других дел.
– Ха! Вполне достойный повод. Я не могу до конца тебя понять, Паломник, хотя и вижу, что ты явно бежал от чего-то на западе. Не знаю, кто ты такой и зачем ты здесь, но уверен в твоих способностях. А этот твой меч, – добавил старейшина Сондерс, кинув быстрый взгляд на эфес Астры, – выглядит необычным. И дорогим. Возможно, в него даже вложен останец Шуньяты.
– Это просто меч.
Вот только при этих словах горло Данзена слегка дрогнуло. Заметив это, старейшина решил не допытываться.
– Н-да, ладно. В Чутаме тебе, вероятно, придется порасспрашивать людей. Я бы начал с таверны. И нельзя медлить. Не знаю, как скоро они решат отправиться дальше, но обычно после налета сборщики проводят несколько дней в Чутаме, в борделе да в таверне. Тратят деньги, которые обещаны за должника, еще до того, как их получат.
– Я сделаю, что смогу, – сказал Данзен.
Эти слова он произносил не впервые. С самого первого своего задания он всегда отвечал именно так.
Данзен никогда не был слишком самоуверенным, как другие, вроде Норвина или Сюнты.
Но не пытался он и скромничать.
Даже при нечеловеческой мощи, скорости и выносливости Данзен просто не мог заранее угадать, как обернется дело. Кроме того, его способности могли даже помешать. Всегда была опасность, что он порежется, демоны вырвутся на свободу, и ему придется перебить их, а потом, после того, как в его жилах уляжется адская ярость, кое-как довести дело до конца.
И это дело должно стоить усилий.
Пока они ели, старейшина Сондерс пытался вытянуть из Данзена еще какую-нибудь информацию, но бывший убийца предпочитал отмалчиваться.
Когда он поднялся и приготовился уйти, старейшина глянул на него снизу-вверх и улыбнулся:
– Ты мне нравишься, Паломник. Правда. И я это не так просто говорю, ради красного словца. Не знаю, что в тебе настолько мне симпатично. Мне, вероятно, вовсе не стоило бы тебе доверять. Но я ничего не могу с этим поделать. Удачи.