-Я только к маме забегу...
-В строй!
Рука автоматчика легла на плечо, сориентировала его движение, направляя в строй.
-Мне только сказать...
-Разговорчики!
Офицер зашагал куда-то, а появившийся старшина, скептически глядя на новобранцев, повел их по дороге. Андрей пару, тройку раз оглянулся, но, так никого и не увидел. А эти, стоящие в строю, были ему совершенно не знакомы.
.................................................................................
Солдатский быт уже стал привычен для Андрея. В бесконечном походе за врагом, который где-то впереди всё отступал и отступал, острота предчувствия боя притупилась. Андрей уже привык к ботинкам убитого Никанорова, уже сносно наматывал обмотки, и уже спокойно надевал гимнастерку, разрезанную на ком-то убитом, и заново зашитой сверху донизу. Он стер на камне свастику на пряжке, кем-то снятого с лежащего на дороге убитого немца ремня, и спокойно подпоясывался добротной, доставшейся даром вещью.
Старшина почему-то постоянно выделял его среди других. То наряд по кухне, то караул, то подай-принеси. Вот и теперь, старшина взял его и еще нескольких бойцов и повел куда-то назад. Оказалось, нужно было доставить ящики с патронами. Небольшие, но тяжелые ящики, отдавили все плечи. Когда принесли, старшина кивнул Андрею:
-Давай, открывай!
Добротные ящики не поддавались. Андрей вертел их туда и сюда, но ящики были наглухо закрыты, казалось, их не реально было открыть вообще. Старшина, возясь с чем-то еще, бросал недовольные взгляды. Наконец, подошел, молча, перехватил ящик, и ловко бросил его на угол оземь. Андрей зажмурился - вдруг рванет! Ящик разлетелся, освобождая два зеленых коробка.
-Продолжай!
Но если деревянный ящик был серьёзной задачей, то железные коробки - невыполнимой. Ножа не было. Ни гвоздя. Ничего. И Андрей вертел их в руках, силясь найти какой-нибудь вариант.
Снова подошел старшина. Поднял доску от ящика, в которой в углублении оказался ключ. Споро вскрыл цинк, и отошел к месту, где предполагал раздавать боеприпасы.
Как-то внезапно близость боя накатила своей неотвратимостью. Андрей понял вдруг, что не случайно их роту разместили в окопах. Что-то близкое и неясное шевелилось где-то чуть впереди, куда хотелось посмотреть, но предостережения бывалых солдат сдерживали эти порывы. Суета ускорялась. Метался командир и связисты. Наконец-то Андрею дали настоящую винтовку и пригоршню патронов. Общая напряженность осушила рот, но требовала на волю что-то бурлящее в брюхе. И сразу, вдруг, вся жизнь, все былое, все желанное и несбывшееся - все разом, с новыми неясными ощущениями, одним ударом, одним возгласом оглоушило:
-В АТАКУ!
-ВПЕРЕД!
-Ура-а-а-а!
Не спеша вперед, но и стараясь не отставать, Андрей выскочил из окопа....
Больше ничего не помнил. Только заорал со всеми
"А-а-а-а!"
Винтовка мешала бежать, каска то и дело налезала на глаза. Что слева, что справа? Только это "А-а-а-а".
Кто-то дернул его за оба рукава сразу. Захотелось повернуться, посмотреть. Но нога не нашла под собой земли. Хотелось посмотреть, что там за яма. И сразу мысль засквозила в больной голове - откуда? Только что еще тут не было ямы. Как - так! Но нога уже проваливалась в пустоту. Да как же? Не было ямы! Темнота, то ли от налезавшей на глаза каски, то ли впрямь потемнело вокруг, но стало так, что не разглядеть ничего, не разобраться. В голове помутилось. В ушах - тишина! А нога все проваливалась куда-то вниз, долго, как в замедленном кино. И что-то плотное стало обступать по сторонам. Все туже и туже стягиваясь вокруг, обволакивая мягко, но так, что нельзя больше пошевелить, ни ногой, ни рукой.
И, казалось, будто уже и нет падения. Всё, самое дно. Даже не само дно, а просто повис в плотной темноте.
Пришла в голову мысль: " А может, я уже убит?" И спустя долгое висение в плотной пустоте, другая: "Может уже меня хоронят?" И подтверждая эту догадку, кто-то сыпанул землей так, что комья ударили по каске. Потом еще, и еще.
Каска предательски закрывала обзор. Из последних сил Андрей хотел замахать руками, которые его не слушались. Хотел закричать: "Я ЕЩЕ ЖИВОЙ!" - но не услышал своего голоса.