“Я именно так и думала”, — согласилась в душе Риган.
Гевин вошел в зал “Куинз Рум”, заметно нервничая. В глубине негромко играл оркестр. Капитан корабля и старший офицерский состав, одетые в строгие парадные белые мундиры, стояли у входа готовые приветствовать пассажиров первого класса. Фотограф расположился рядом с приготовленной аппаратурой. В его задачу входило фотографировать подходящих к капитану пассажиров. Было очевидно, что зарабатывал он в подобных круизах огромные деньги. Даже при том, что снимки были страшно дорогими, мало кто из пассажиров мог отказать себе в удовольствии приобрести их на память о столь замечательном событии в своей жизни. Снимки раскупались моментально, как только появлялись на демонстрационном стенде. Может быть, многие покупали их еще и потому, что не хотели выставлять свою не столь привлекательную внешность на насмешливое обозрение прочих пассажиров.
“Пожалуй, мне надо сегодня постараться и познакомиться со многими пассажирами, — с волнением думал Гевин. — Если вдруг не удастся заполучить браслет в ближайшее время, потом мне придется проводить всю оставшуюся часть круиза только с Вероникой”. Беспокойство волной прокатилось по всему его телу. Все же он сумел вымученно улыбнуться и направился поприветствовать капитана.
Вероника так хотела побыстрее попасть на капитанский коктейль, что они с Риган пришли едва ли не первыми. А уже через считанные минуты после их появления очередь к капитану змейкой выползла за пределы зала и достигла выхода из бара “Ланселот”. Повинуясь чувству долга гостеприимного хозяина, капитан обнял Веронику и Риган за плечи. Вероника прошипела “чи-и-з” в объектив камеры. Капитан очень старался быть веселым и приветливым, но Риган почувствовала облегчение, когда первая встреча с капитаном окончилась и стороны обменялись подобающими моменту ничего не значащими шутками и замечаниями. Вероника задержалась, чтобы добавить что-то еще. Риган же взяла с подноса проходившего мимо официанта бокал с шампанским и принялась оглядывать зал. Первые прибывшие уже разместились на диванах и в креслах, которые образовывали некую напоминавшую подкову конструкцию, полукругом изгибавшуюся вокруг расположенной по центру зала танцевальной площадки.
— Эй, Риган! Мы здесь! — Девушка повернулась на зов и увидела машущую ей Сильви. Та сидела на одном из диванов рядом с женщиной, выглядевшей значительно старше ее.
— Вероника, пойдемте поприветствуем Сильви.
— Отлично, дорогая, ведите меня!
Пока они пересекали зал, оркестр начал играть что-то, напоминающее версию “Чатануга Чу-Чу”, немного искаженную скребущими звуками некоего барабанного приспособления, напоминающего по виду миниатюрную метелку. Несмотря на то что большинство молодых людей ее возраста просто терпеть не могли такой музыки, обычно звучавшей на свадьбах, сегодня мелодия понравилась Риган. На танцевальную площадку вышла какая-то пара, начавшая исполнять серии четких комбинаций. При этом было очевидно, что движения их прекрасно заучены, партнерам даже не нужно было смотреть друг на друга. Танцевали они удивительно красиво, даже грациозно. Чувствовалось, что делают они это не в первый раз в последние лет сорок. “Что ж, вероятно, к тому моменту, когда я отмечу сороковую годовщину своей жизни с кем бы то ни было, единственным способом нашего передвижения по танцплощадке будет совместное катание в инвалидных колясках, да и то только с помощью прислуги, пихающей нас в спину”. Прежде чем они с Вероникой дошли до места, где сидела Сильви, о платье Вероники, а точнее о шлейф, успели споткнуться и танцевавший мужчина, и проходивший мимо официант.
— Леди Экснер? — Сидевшая рядом с Сильви женщина смотрела на Веронику восхищенными глазами.
— Да, вдова сэра Джилберта Экснера. — Веронике было очень приятно, что нашелся человек, который признал ее знатное общественное положение до того, как она вынуждена была проинформировать о нем.
Знакомство завершилось, и Вероника села на стул рядом с Виолет. “Сильви просто сияет”, — заметила Риган, опускаясь на стул напротив Вероники и рядом с Милтоном.
Зал постепенно заполнялся, официанты в белых перчатках все активнее разносили шампанское, все громче играл оркестр. Все это вместе создавало шум, характерный для достигшего своего апогея коктейля. По залу разносился смех, громкие голоса: люди получили возможность продемонстрировать свои наряды, оценить туалеты других, познакомиться наконец-то с теми, кого еще не удалось повстречать за первые два дня круиза.
Камерон Хардвик стоял, облокотившись, у одной из колонн и потягивал шампанское. Лишь изредка он незаметно поглядывал в сторону Вероники и Риган. “Вот они — ненужный груз, от которого корабль в скором будущем будет избавлен, — размышлял Хардвик. — Надеюсь только, что старуха не ляжет в пятницу вечером спать в этом идиотском платье. А то оно сначала ей может послужить парашютом при падении в воду с борта, а потом еще и будет сохранять на поверхности в течение многих дней”. Это Хардвика никак не могло устроить. Он резко отвернулся, когда вдруг увидел, как старушенция, с которой он имел неудовольствие столкнуться сегодня после обеда, вдруг начала показывать на него Веронике. “Не хватало еще, чтобы эти двое вдруг стали меня обсуждать между собой, — подумал Камерон, — сверять, так сказать, свои впечатления”.
— …я просто знаю, что тот вот молодой человек был у нас в Греции официантом и прислуживал нам тогда, — сообщала тем временем Виолет Веронике. — Это было как раз тогда, когда умер мой дорогой Брюс. Но стоило мне про это сказать сегодня днем, он сразу стал отнекиваться и говорить, что никогда не бывал в Греции. Однако я совершенно уверена, что права и правильно все помню. Это было в августе тысяча девятьсот восемьдесят первого года. У нас еще тогда был столик у окна, и я заказала себе фаршированные креветки, но их уже не оказалось. Я тогда еще долго думала, что же мне заказать, а он стал проявлять нетерпение, злиться на меня. Я тоже разозлилась, потому что мы много платили за номер в их паршивом отеле, — с возмущением в голосе рассказывала Виолет.
— Вчера вечером мы тоже говорили про Грецию, и нам он тоже сказал, что никогда не бывал в этой стране, — сообщила Вероника.
— Я вам точно говорю, это был именно он, — настаивала на своем Виолет. — Я никогда не забываю людей, с которыми встречалась.
Вероника улыбнулась.
— Он очень симпатичный мужчина. Предложил мне прогуляться вчера вечером. Мы с ним гуляли по палубе по а ручку. Он так бережно со мной обходился! Может быть, в четверг вечером вам еще разок его, так сказать, прощупать. Я решила тут организовать в своем номере небольшой коктейль перед ужином. Приглашу всех, кто сидит за нашим столиком, и буду рада, если вы и ваш брат тоже к нам присоединитесь. Я с удовольствием покажу вам фотографии моего сэра Джилберта и нашего поместья в Ллевелин-холле.
Виолет расцвела от этого приглашения, будто у нее враз прошли все ее обычные недуги.
— Мы будем просто счастливы побывать у вас в гостях.
“Как это пишут в пьесах: „Тем временем на ранчо главного героя"”, — думала Риган, устраиваясь за столиком в ресторане. Что ж, прошел первый полный день на этом корабле, и все уже готовы обменяться своими первыми впечатлениями. Обмен впечатлениями начался практически сразу же.
— А кто-нибудь из вас уже принимал ванну с морскими водорослями? — спросила Иммакулата. — Очень вам рекомендую. Прекрасно освежает и очень взбадривает.
Вставила свое слово и Вероника.
— Звучит замечательно. А что включает сама процедура?
“Процедура включает уничтожение всяких следов растительной жизни на огромных морских просторах, и все только ради того, чтобы ублажить тела праздных людишек, которым лень заниматься своим собственным телом”, — подумал Гевин.
— Видите ли, — с энтузиазмом принялась рассказывать Иммакулата, — вы должны зарезервировать для себя время процедуры в салоне красоты на нижней падубе. Лучше с этим поторопиться, потому что на процедуры записывается огромное количество пассажиров.