Мет вжал голову в плечи, он совершенно не хотел причинить тупи боль, а поступил так, как видел подобный поступок у людей из голофильмов.
Но несмотря на всё, животное качнулось и быстро заскользило вперед, именно заскользило, потому что Мет совершенно не чувствовал никакой качки, будто он плыл в лодке по спокойной воде.
Вскоре тупи выбежал из рощицы и пробежав по долине, остановился перед красно-коричневой дорогой, которая вела неизвестно куда. Недолго поразмышляв, Мет решительно, пнул обеими ногами тупи в бока и животное, качнувшись, плавно заскользило по красно-коричневой дороге. К тому же Мет был голоден и его разум подсказывал, что еду можно найти в той стороне, куда вела эта дорога.
4
Как ни комфортно чувствовал себя Мет на спине тупи, но все же, в конце концов, он устал сидеть, а дороге, казалось, не было конца, она всё петляла и петляла между сравнительно невысоких коричневатых, с зелёными прожилками мхов, горных гряд, которые, то вплотную приближались к ней и порой даже нависали над дорогой, заставляя Мета опасливо коситься на свисающие над головой каменные отроги, то разбегались далеко в стороны и становились едва видны. В такие моменты, Мет расслаблялся и даже прилегал животом к гребню животного перед собой, которое, казалось совершенно не зная усталости, бежало и бежало вперёд с одной и той же скоростью, нигде не замедляя свой ход, но нигде и не ускоряясь, будто всю свою жизнь бегало по этой дороге, однозначно зная, куда нужно доставить своего наездника. И действительно, Мет полностью доверился тупи, лишь рассеянно смотря на красно-коричневое полотно дороги и пытаясь выработать механизм своего поведения при встрече с кем-либо из жителей этой странной планеты. Небо уже было затянуто плотной странной сине-розовой пеленой и дул достаточно сильный прохладный ветер. К своему раздражению, Мет вдруг вспомнил, что так и не узнал, какое имя имел хозяин его тела и лихорадочно перебирая сохраненные образы, пытался в них найти ответ, которого к его недовольству так и не находилось.
В конце концов, от монотонного бега тупи, он невольно склонился к гребню животного и задремал.
Мет вздрогнул и открыл глаза и тут же прижмурился от рези в них. Ему в лицо ударил порыв странного песка, в котором отчётливо просматривались синие искорки, будто крохотные молнии. Было темно. Тупи стоял и от порывов ветра лишь дёргался.
«Проклятье! Вот и непогода! Песчаная буря! Этого только не хватало, — замелькали у Мета тревожные мысли. — И что дальше? Где я нахожусь? Куда тупи приволок меня?»
Он слез со спины животного и прикрывая глаза ладонью попытался осмотреться, но ничего, кроме сверкающих синих блёсток увидеть ему не удалось. Он присел, наклонился и понял, что стоит на всё той же красно-коричневой дороге.
«Чёрт возьми, неужели тупи никуда меня не привёз? Как далеко сейчас до кузницы?»
Неожиданно ток его мыслей прервало громкое рычание тупи. Мет поднялся и всмотрелся в бурю, но ничего, кроме вспыхивающих синих блёсток не увидел.
Вспомнив о катране, Мет вытащил его из ножен, и поднял над головой — много света не прибавилось, но стало видно, что тупи действительно стоит посреди красно-коричневой дороги и перебирая ногами, издает странный звук, похожий на шипение. Перед ним, явно, кто-то был, кто мешал его движению. Выходило, что остановился он вовсе не из-за пыльной бури.
Мет освободил своё поле и разбросил его вокруг: впереди, совсем неподалеку, чувствовались несколько слабых психотронных полей.
Поля показались знакомыми. Мет напрягся, пытаясь сопоставить их с известными ему полями и…
Эти поля напоминали поля атлетов. Определенно, это они помешали движению тупи.
Взявшись за катран обеими руками, Мет медленно пошёл вперед, навстречу идущим в его сторону атлетам. Скорее всего атлеты были одни, так как рядом с ними не чувствовалось никаких биополей живых организмов.
«Вероятнее всего они приехали сюда, чтобы расправиться с кузнецом, наслушавшись россказней убежавших аборигенов, но не найдя кузнеца, видимо решили, что он сбежал и теперь куда-то возвращаются, — промелькнули у Мета догадки. — Это хорошо, что их застала песчаная буря. Неизвестно, справился бы я с ними при погоде?»
Он остановился. Его губы вытянулись в широкой усмешке.
«Переоценил я кузнеца. Всего-то троё пришли расправиться с ним, а не сотня, как я предполагал, — продолжил размышлять он. — Или сбежавшие воины недостаточно красноречиво описали произошедшие здесь события, или атлеты им не поверили. Скорее — второе», — Мет механически покивал головой.