СУББОТА и ВОСКРЕСЕНЬЕ.
Господинъ Вилліамсъ оба дни былъ здѣсь по обыкновенной своей привычкѣ, госпожа Жевкесъ очень холодно ево принимала, и чтобъ не подать подозрѣнія, оставя ихъ, сидѣла въ моемъ кабинетѣ, и свѣдала послѣ, что они бранились, и она очень на нево была сердита, мнѣ разсудилось не показывать ей, что я сіе знаю, или бы знать хотѣла. Онъ ей сказалъ, что не будетъ сюда часто ходить, пока не получитъ отвѣту отъ господина Б… а она отвѣчала, что рѣже ходить будешъ, то лутче. Бѣдной сей человѣкъ открытностію своею не могъ склонить въ дружбу злова сердца госпожи Жевкесъ.
Часъ отъ часу я начинаю новыхъ умысловъ боятся, и прятать мои письма стерегусь больше прежняго, нынѣ госпожа Жевкесъ не терпеливо отвѣту отъ господина нашего на послѣднее письмо ожидаетъ.
25, и 26 день моево заключенія.
Всегда, что нибудь странное приходитъ къ вамъ писать, посланной съ письмами возвратился, о бѣдная, о несчастная Памела, что съ тобою будетъ никогда чаю дѣвка въ мои лѣта такихъ бѣдъ не терпѣла, ни искушеній вредныхъ не знала. Посланной два письма привезъ, одно къ госпожѣ Жевкесъ, а другое ко мнѣ, оба письма равно запечатаны были, господинъ мой печатая ихъ ошибся, мое письмо подписано было къ госпожѣ Жевкесъ, а ее ко мнѣ, но оба они мнѣ печальный. Госпожа Жевкесъ принесла ко мнѣ письмо, и отдавая сказала, вотъ письмо которова вы такъ долго ожидали, и оставя меня вонъ вышла. Я распечатала письмо госпожи Жевкесъ, которое подписано было. Дѣвицѣ Памелѣ Андревсъ, а въ заглавіи написано госпожа Жевкесъ. Я сему удивясь была рада: ибо думала что нибудь о себѣ провѣдать чрезъ счастливую сію ошибку, и съ крайнымъ примѣчаніемъ читала ужасное содержаніе слѣдующаго письма.
"Госпожа Жевкесъ.
"Письмо ваше много мнѣ труда приключило, безъ сумнѣнія эта дура лутче пойдетъ за какова нибудь побродягу замужъ, нежели хотя малую благодарность оказать похочетъ, за всѣ мои къ ней милости, которые и впредь продолжать былъ намѣренъ, но я скоро познать ей дамъ гнѣвъ мой и правильное отмщеніе. Прошу васъ умножить стараніе свое въ смотреніи, что бы она не скрылась, я вамъ посылаю письмо сіе съ добрымъ моимъ Швейцаромъ, которой повсюду ѣздилъ со мною, этотъ такой человѣкъ, на которова я много надѣется могу, и все, что вы прикажете совершенно исполнитъ. Эта лукавая дѣвка цѣлую націю подговорить можетъ, притворной своею простотою и наружной добродѣтелью, можетъ быть уже и у васъ всѣхъ людей въ домѣ подъговорила такъ какъ здѣсь до послѣднева человѣка въ дружбу къ себѣ склонила, Иванъ Арнольдсъ, на которова я больше всѣхъ надѣялся и содержалъ отменно предъ другими, нашолся противъ меня изменникъ однакожъ я ему заплачу такъ какъ онъ достоенъ.
"Что касается до молодова Ханжи Вилліамса, мнѣ нѣчево васъ учить, желаю, что бы онъ не видалъ впредь эту безпутную дѣвку, я просилъ господина Схортера моего прокурора, чтобъ скорѣя ево посадилъ въ тюрму за долгъ моихъ денегъ, которыхъ бы я отъ нево ни когда не истребовалъ, ежелибъ онъ не такъ поступать началъ: ибо я о всѣхъ ево бездѣльныхъ поступкахъ извѣстенъ, и не могу снесть досады видя и списьма вашего ево съ нею инстриги, и намѣреніе, въ коемъ онъ признался чтобъ помогать ей къ уходу, въ такое время, когда еще мои намѣреніи ему были не извѣстны; ежели бы онъ по мнѣнію ево изъ жалости хотѣлъ подать помощь онъ бы прежде ко мнѣ отъ писать былъ, долженъ, слѣдуя должности своего чина, и памятуя мою милость; но онъ плѣнясь идола сего красотою, такъ какъ лицемѣръ вознамѣрился самъ съ нею бѣжать, и меня обносить въ домахъ честныхъ, объ чемъ господинъ Дарнфортъ самъ ко мнѣ писалъ про ево бездѣльническія происки.
"Сіи поступки вмѣсто тово, что бы ему дать мѣсто, принудили меня раззорить ево въ конецъ, и низвергнуть въ темницу. Кольбрантъ мой вѣрной Швейцаръ во всѣмъ волю вашу исполнитъ ежели другіе будутъ сему противны хотя она и увѣряетъ, что ни какой надежды оному страмцу не подала, но я не могу сему повѣрить, она бы со всей своею непорочностію и тихостію притворною, съ радостію ушла съ нимъ. Подумайте куда бы она ушла? Съ мущиной которова только съ недѣлю знать стала? И съ которымъ фамиліарно обходится весьма ей безчестно, не поверя моимъ обнадеживаніямъ, которые я подтверждалъ клятвами.
"Думаю, что я нынѣ ее отъ всево сердца ненавижу, и хотя твердо положилъ ни чево и не дѣлать, но что бы отмщеніе мое удовольствовать, и наказать за недовѣрчивость, честному моему слову, также и за презрѣніе любви моей, я могу принудить ее терпѣть все, а особливо, чево она всево болѣе боится и потомъ отдать злой ее долѣ. Пускай идетъ въ лѣса и долины и слушаетъ, какъ эхо будетъ повторять жалобу ея и вздохи. Пускай рыдаетъ потерявъ непорочность свою, которою сія дура и баснословка такъ много себя славитъ и ставитъ за велико. Я ѣду въ Лондонъ съ моею сестрою, и какъ скоро раздѣлаюсь съ нею, что думаю окончить недѣли въ три или меньше, то къ вамъ приѣду и привезу опредѣленное наказаніе сей не благодарной, дабы всѣ ее бѣды окончить; а между тѣмъ прилѣжно за нею смотрите, я вамъ давно сказывалъ, что она наполненна замысловъ и затѣй лукавыхъ, въ протчемъ я
Вашъ пріятель.
Чуть, что успѣла я ужасное сіе письмо прочитать, госпожа Жевкесъ вошла ко мнѣ въ превеликомъ страхѣ вся поблѣднѣвши, узная что ошибкой ее письмо у меня быть надобно, для чево вы мое письмо читали? съ превеликимъ сердцемъ она мнѣ сказала и вырвавъ письмо, которое въ рукахъ держала, продолжала рѣчь свою, вы видите, что въ началѣ написано мое имя, политика и учтивость должны запретить вамъ читать ево далѣе. Не ругайте меня я ей отвѣчала, въ моихъ несносныхъ печалѣхъ, на счастье мое скоро васъ избавить отъ труда смотрѣть за мною, не могу живу быть, видя ясно свою погибель, и въ тотчасъ бросилась на постелю въ слезахъ утопая. Она въ другой палатѣ прочитала письмо свое и вошла ко мнѣ тотчасъ, подлинно говорила она мнѣ, письмо сіе ужасно, я сама много опечалена имъ стала, и правильно боялась, чтобъ ваша нѣжность и упорство далеко васъ не замчали. Оставте меня госпожа Жевкесъ, я ей сказала, не могу болѣе говорить съ вами. Бѣдная дѣвка она сказала добро, я тебя оставлю, а чрезъ часъ приду опять и надѣюсь, что будешь веселѣе, вотъ возми и твое письмо, и положа оное ко мнѣ на постеліо вышла. Я съ начала не имѣла прочитать мочи, о злой человѣкъ и не милосердной! какіе пагубы и злости выдумать не можетъ! о гонитель, безчеловѣчный! какъ скоро возвратились мои силы, то и стала я разсуждать о содержаніи страшного сего письма. Слова написанные въ немъ дура, лукавой идолъ, показались весьма суровы вашей Памелѣ, сама себя спрашивала, какіе я худыя дѣла дѣлала? И изслѣдывая всѣ мои поступки смотрѣла, достойналь я своего несчастія, вздумала также, что и о бѣдномъ Иванѣ провѣдали, удивлялась нечестивымъ поступкамъ господина Дарнфорта, которой обо всемъ писалъ, что говорилъ имъ несчастный Господинъ Вилліамсъ, наконецъ заключила, что отмщеніе господина нашева за то, что сей доброй и честной человѣкъ зжалясь надо мной, оказывалъ свои услуги, а всево болѣе терзало духъ мой, вспомня страшнаго Кольбранта, которой затѣмъ присланъ, чтобъ бѣды мои умножить. А когда вспомнила, что онъ хотѣлъ отнять мою непорочность, то вся кровь во мнѣ оледенѣла. Чрезъ три недѣли пишетъ онъ, приѣдетъ згубить меня! какіе ужасные слова сіи! о Боже ускори въ мою помощь! и отними духъ мой прежде, нежели пріѣдетъ врагъ сгубить меня, или вразуми убѣжать несчастія, которое грозитъ мнѣ пуще смерти! о Боже остави грѣхъ мой, естли я виновна.