Наконец — команда на посадку в самолет. Это касается всех сорока шести спортсменов, из которых тридцать шесть комсомольцев будут прыгать первыми. Еще десять парашютистов, самых опытных, в том числе Морозов, Петриченко, Томарович, прыгнут во вторую очередь. Они не в костюмах. Наденут их там, в самолете. Сейчас снаряжение будет мешать им готовить других спортсменов к прыжку на «Крышу мира».
Первой группой командовал капитан Георгин Тайнас. Виктор Датченко оказался рядом с Леонидом Асаенком. Познакомились они здесь, на Памире.
— Понимаешь, жинке не написал… Не хорошо, правда? — спросил Асаенок товарища.
Тот ответил успокаивающе:
— Ты знаешь, и я не написал. А может, это и хорошо? Стали бы там переживать. Помню, у нас на аэродроме разбился парашютист, так мать меня в чулане заперла, чтобы я не убежал на тренировку.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Асаенок, — спустимся с пика, тогда и напишем. Моя мать тоже очень переживала, когда я уходил на аэродром.
У глаз Асаенка — лучики морщинок. Надевая снаряжение, он ворчал себе что-то под нос. Нет, ни на кого не сердился, просто так. Не умеет сердиться… У него необыкновенно мягкая, чувствительная душа.
Перед посадкой в самолет, Датченко вдруг крикнул с мальчишеским задором:
— До встречи на пике Ленина! Покучнее приземляйтесь, будем там подписывать послание в новые века!
Наконец воздушный корабль поднял клубы ныли, оторвался от земли, взял курс на Памир. Парашютисты сидели на своих контейнерах, беспокойно ерзали, устраиваясь поудобнее.
Специалисты парашютного дела высокого класса и мастера спорта Петриченко, Севостьянов, Томарович, Чижик и Прокопов ходили по огромному салону самолета. Помогали ребятам присоединять кислородное оборудование к питанию от бортовой кислородной сети, зацепляли карабины вытяжных фал парашютной системы, проверяли, не забыл ли кто что-то сделать. В салоне было шумно. Разговаривали громче, чем в обычном пассажирском самолете.
Наконец все десять «ассистентов» заняли свои места в гермокабине. Тридцать шесть парашютистов в кислородных масках, в специальных цветных утепленных костюмах замерли в ожидании сигнала к прыжку. В контейнерах у них было все необходимое для временного обитания в условиях Памира.
Виктор Датченко посмотрел в иллюминатор. Внизу виднелись рваные облака, побуревшие скалистые предгорья. Памир казался мрачным. В эти предстартовые минуты Виктор не думал ни о предстоящем прыжке, ни о том, как он будет спускаться к базовому лагерю после приземления. Мысли уносили его далеко, в родные донецкие места, где промелькнуло детство…
Датченко заглянул через иллюминатор в гермокабину, где находилась десятка асов парашютизма. Валера Глагольев был чем-то встревожен, он не отрывался от иллюминатора. Юматов улыбался чему-то, Морозов что-то рассказывал Томаровичу, тот внимательно слушал его.
Виктор перевел взгляд на ребят, которые сидели в общем салоне. Напротив него Мешков, похоже, что в дреме. Рядом с ним отрешенно о чем-то думал Асаенок. Справа от него разместился широкоплечий, небольшого роста парень. Звали его Васей. Фамилию Виктор никак не мог вспомнить. По натуре Вася был спорщиком, спорил по любому поводу и всегда всем возражал, хотя делал все так, как нужно…
Отвлеченные мысли Виктора прервал внезапно усилившийся гул двигателей, он ворвался в открывшийся люк. Выбросили пристрелочные парашюты с балластом. Вскоре на борту стало известно: все нормально, самолет снова на «боевом курсе». На табло вспыхнул желтый сигнал: «Приготовиться», и ребята зашевелились. Виктор поправил кислородную маску, крепче зажал зубами сосок, кивнул головой ребятам: мол, держитесь! Младший сержант Мешков поднял руку с оттопыренным большим пальцем: «Все идет отлично» означал его жест. Замечательный парень этот Саша Мешков, настоящий друг. Сколько раз он выручал ребят в тренировочных походах к вершинам Памира. Сядет иной товарищ — и ни с места. Хоть бери и тащи вместе с рюкзаком. Саша подойдет, сунет занемогшему руку под мышку и, словно это совсем не трудно, ведет его пять, десять, двадцать минут… Смотришь, парень ожил, сам пошел.
…Рядом с Александром Мешковым сидит круглолицый Николай Наливайко. Трогает руками контейнер, на котором расположился: проверяет, не забыл ли его на земле. В контейнере вместе с провизией и необходимыми вещами для десантировании в высокогорных условиях — десяток хороших яблок. За яблоками он готов на дно пропасти спуститься…