– Ага, и не забудь включить в этот список исключений телефон. В смысле, я не заставляю тебя пользоваться им, но ради чрезвычайных ситуаций ты должна держать их при себе.
– Верно, – сказала я, записывая это в свой блокнот. – Так, идем дальше.
Всё новые и новые идеи буквально лились из меня. Все эти вещи, связанные с безопасностью, практичностью и просто необходимыми удобствами – как душ – определенно усложняли мою задачу.
– И когда же начнется это безумие? – спросила Аманда. – Ну, поедание всяких листьев, ягод и тому подобное?
– Не знаю. В среду ночью. Может, в четверг, – ...мыло, шампунь, зубная паста... – Для начала я хочу убедиться, что мистер Фризер одобрит мою идею.
– Отлично, – сказала Аманда. – Мы тут с Джорданом говорили о тебе на последнем уроке.
Она сказала это таким радостным и невинным голосом, что меня бы это насторожило, если бы я не была занята. Я знала, что она с Джорданом ходит на урок писательского мастерства во время моих занятий у Фризера, так что я как-то об этом особо и не задумывалась.
– Что ты делаешь завтра вечером? – поинтересовалась Аманда.
...Телефон, темнота, непогода...
– Привожу весь этот проект в божеский вид. А что?
...Холодильник, мягкая кроватка, одежда, обувь...
– Мне просто кажется, тебе необходимо отдохнуть. Часик или около того. Может, стоит передохнуть за ужином.
Наконец, какое-то врожденное чувство самосохранения взяло надо мной верх, и я поняла, что что-то тут не так. Голос Аманды был примерно на пол октавы выше, чем обычно, а это очень, очень плохой знак. Все дело в том, что моя лучшая подруга ужасная лгунья. Я отложила ручку и переключила все свое внимание на нее.
– Так, что происходит?
– Ничего, – сказала она, но уж слишком беззаботно это прозвучало. Она прищурилась и сконцентрировала свое внимание на дороге, будто она внезапно стала для нее самой важной вещью в мире. – Просто у нас с Джорданом завтра годовщина.
За последние пару дней мы стерли эту тему до дыр – она прекрасно знает, что мне об этом известно.
– Эмм... и?
– И мы собираемся поужинать. Мы подумали, и может, ты присоединишься к нам?
– Ты не думаешь, что это немного странно? Мне кажется, Джордан захочет побыть с тобой наедине. Это ваш праздник, как-никак. Разве нет?
– Вообще-то, это была его идея, – Аманда взглянула на меня. Она будто превратилась в комочек нервов. – Я серьезно. Ты ему нравишься.
– Да-а, он мне тоже, но я все же уверена, что не хочу вам мешать.
Она свернула налево.
– Ох, ты и не будешь. Мы отпустим тебя сразу же после ужина. Мы просто подумали ... – Аманда взглянула на меня и, увидев, что я не купилась на это, вздохнула и бросила эти бесконечные попытки вранья. – Ладно, ты меня раскусила. Понимаешь, тут такое дело. У Джордана есть один друг...
– Нет. Стоп. Не продолжай.
Вместо того, чтобы замолчать, она затараторила.
– Он сказал, что этот парень очень хороший – они в одной команде по плаванью, и Джордан думает, что вы двое прекрасно поладите...
– Нет, нет и еще раз нет.
– Ну же, Кэт! Всего разок?
Аманда находилась в глубоком заблуждении, считая, что я могу понравиться хоть какому-то парню – она была уверена, что где-то там есть чувак, мечтающий встречаться с толстушкой. Но вместо того, чтобы опять затевать этот бессмысленный спор, я придумала себе отговорку.
– Ты меня вообще слушаешь? У меня куча работы. К этому проекту надо приложить массу усилий – он должен быть идеальным.
– Успеется! И он будет идеальным. Китти Кэт, это же всего час или два...
– Я не могу. Если я не потружусь на славу сейчас, то весь семестр будет для меня ночным кошмаром. У меня занятия у Фризера, потом Продвинутая математика7, а еще химия8...
– Да знаю я, но я все-таки за тебя переживаю. Когда ты в последний раз делала хоть что-то помимо похода в школу, на работу или исполнения домашнего задания?
– Ну, что тут поделать, я очень организованный человек.
– Да, я понимаю это, но тебе не кажется, что ты напрочь забываешь о такой штуке как социальная жизнь?
– Ой, меня это не волнует.
– Вот это меня и беспокоит, – ответила она. – Ты же знаешь, как я счастлива с Джорданом?
– Да, и я очень рада за тебя. Он отличный парень.
– В мире много отличных парней, – сказала она, останавливаясь перед больницей. – Прости, но я боюсь, что в один день ты проснешься вредной, озлобленной старухой с кучей научных наград и полным отсутствием личной жизни. А потом ты проведешь всю ночь в рыданиях, что напрасно потратила свою жизнь.