– Что? – спросила я.
– Теперь я понимаю.
– Что понимаешь?
Она встала и разгладила складки на своих брюках.
– Что ж, это многое объясняет.
– Ты о чем? – я требовала ответов. Она иногда может быть такой раздражающей.
– Больше не буду приставать, – сказала Аманда. Она не была разгневана, злостью от нее и не пахло, она просто выглядела так, будто все для себя решила.
Я двинулась за ней, на кухню, где она принялась исследовать все мои последние творения. Она отрезала себе кусочек бананового хлеба (я все-таки придумала, как сделать его доисторическим путем) и намазала его маслом.
– Так, – оптимистично сказала она, – чем сегодня займемся?
Что-то она недоговаривала, просто пока я не могла понять, что именно.
– Брось…выкладывай. Что ты хотела сказать?
– Ничего, - невинно проговорила она.
– Ты думаешь, что я стану старой одинокой высохшей каргой?
– Нет. Возможно. Но с этим все в порядке.
Я ущипнула ее за руку.
– Ай!
– Говори, – потребовала я. – Сейчас же.
Аманда сделала глубокий вдох.
– Ладно. Но раз ты хочешь слушать, слушай и не спорь.
Ох, не к добру все это.
– Я думаю, что дело в том, что однажды кое-кто разбил тебе сердце, – начала Аманда. – И не важно, хочешь ты это признавать или нет, но теперь ты боишься когда-нибудь снова начать испытывать чувства хоть к кому-то.
Я уже было хотела запротестовать, но Аманда пресекла это на корню легким движением руки.
– Я знаю, что ты сейчас собираешься сказать мне, но ты неправа. Шоу «Кэт и Мэтт» живо и здорово и продолжает счастливо существовать в твоем бедном, маленьком сердечке, и ни одному парню – даже если это самый лучший парень в мире, я сейчас не говорю, что Грег таковым является, он просто послужит нам примером – не суждено встать рядом с тобой, пока ты что-нибудь с этим ни сделаешь.
В этот момент на кухню зашел мой маленький братишка, так что мы резко сменили тему. Аманда даже пару минут поболтала с Питером, ей всегда удавалось ладить с ним лучше меня. Он схватил что-то перекусить и вернулся к просмотру телевизора, в то время как мы с Амандой решили, что лучше всего продолжить разговор в моей спальне.
– Ты ошибаешься, – сказала я, как только за нами закрылась дверь. – Между нами ничего нет.
– Серьезно? Почему тогда со времен седьмого класса тебе не понравился ни один парень?
– Потому что в моей жизни не было ни одного парня.
– Ни одного подобного ему, правильно?
– Нет. Ни одного подходящего. Я буду только рада, если встречу того самого парня. Я просто не думаю, что этот парень – Грег.
Аманда скинула с себя ботинки и снова уселась на пол, облокотившись о кровать.
– Ты хочешь сказать, что у тебя больше нет чувств к Мэтту?
– Именно. Кроме отвращения… это же считается?
Я скинула ей с кровати подушку и прихватила еще одну для себя. Я села рядышком с ней и подпихнула подушку себе под спину. Так мягче, в конце концов. Хоть пещерные люди и сидели на затвердевшей грязи, данная ситуация под этот случай не подходила.
– Знаешь, – начала Аманда, – говорят, что ненависть – это не противоположность любви, а лишь одна из ее вариаций. И то, и другое подразумевает страстные чувства по отношению к кому-либо. Только тогда, когда ты сможешь сказать мне, что не чувствуешь к этому человеку совершенно ничего, только тогда я пойму, что ты наконец-то свободна.
– Я ничего к нему не чувствую, – попыталась убедить ее в этом я. – Я едва обращаю на него внимание.
– Значит, если Мэтт МакКини сейчас примчится сюда, упадет перед тобой на колени и станет умолять о прощении…
– Ничего не изменится. Мне плевать на него.
– Мммм, – промычала она, явно не принимая всерьез мои слова. – Продолжай убеждать себя в этом. Так, что ты будешь делать с Грегом?
– Не знаю. Избегать.
34
День 54, понедельник,13 октября.
Обед: ничего. Я принесла с собой остатки со вчерашнего ужина, но кое-кому вздумалось впихнуть туда свои грязные пальцы. После этого аппетит у меня напрочь пропал. И, ах, да! Я пропустила прием пищи и не умираю с голоду. Юху!
Хотя я вдруг задалась мыслью, чтобы сделала на моем месте доисторическая девушка? Думаю, она без зазрения совести вонзила бы палку прямо в сердце этому парнише. Это я так, к слову.
Понятия не имею, что со мной происходит. Должно быть, за всем этим стоит наука. Должно же в биологии существовать разумное объяснение, почему, даже если тебе не особо нравится парень, после вашего с ним поцелуя для тебя становится практически невозможным быть с ним грубой.
Так что, видимо, теперь у меня есть парень.
Ситуация на данный момент:
Он провожает меня до каждого кабинета. Закидывает мне на плечи свою огромную руку пловца, и ему повезло, что у меня такое крепкое телосложение, иначе я бы уже давно сломалась от веса этого бугая.
Он ежедневно со мной обедает. При этом сидит так, будто мы с ним пара, будто мы все еще на двойном свидании с Джорданом и Амандой. А еще он лазит в мой контейнер своими огромными грязными пальцами, даже несмотря на то, что выражение моего лица ясно дает ему понять, что меня это раздражает.
Но я не говорю ни слова. Все это похоже на один большой и очень странный научный эксперимент, или на злую шутку, или на сон. Я даже не знаю, как себя вести.
Большую часть времени я просто хочу улечься на стол и немного вздремнуть. По какой-то причине, когда я нахожусь рядом с этим парнем, мне вечно хочется спать, будто я вхожу в транс. Аманда говорит, что это как-то связанно с перегрузкой моих гормонов. Она думает, что это защитная реакция моего организма, благодаря которой я не накидываюсь на парней, как маньячка.
Я же думаю, что это из-за того, что я не создана для отношений, и каждый раз, когда Грег рядом, мой мозг отчаянно кричит мне об этом.
Сегодняшний день послужил просто идеальным тому примером. За обедом Грег плюхнулся рядом со мной и начал выковыривать орехи и клюкву из своего дикого риса, а мне всучил пять листов с нацарапанными примерами.
– Детка, можешь проверить?
– Детка? – в один голос возмутились мы с Амандой.
Это было до того нелепо – а его знания алгебры настолько хромали – что я серьезно взялась исправлять его домашку, воспринимая это как проверку для моего мозга. Просто чтобы убедиться, что мой котелочек все еще варит.
Если бы я поняла, что утратила все свои алгебраические знания, то это было бы огромным знаком к тому, что суждено мне прожить всю свою жизнь в абсолютном одиночестве.
После ланча, он провел меня до класса Мистера Физера. В последнее время он только этим и занимается, но, честно признаться, сейчас я была несказанно этому рада. Естественно, Мэтт нас видел. На его лице вечно была одета эта гримаса отвращения, будто он поверить не мог, что какой-то парень – парень, которого он знает – может воспылать ко мне чувствами. Что ж, Мэтт, видишь, я нравлюсь ему. Смирись.
Грег подвел меня к двери и наклонился для поцелуя, но в последний момент я отвернулась от него так, что его губы угодили мне прямиком на щеку.
– До встречи, детка, – а затем Грег совершил самую большую ошибку в своей жизни: он шлепнул меня по жопке.
Никто не имеет право трогать мои булочки.
Все мое тело напряглось от возмущения. Я настолько сжала губы, что и дурак бы понял, что я злюсь. И все это время Мэтт наблюдал за развернувшейся сценой из класса.
– Больше никогда не смей так делать, – предупредила его я. Никогда в жизни мой голос не звучал так угрожающе.
Он усмехнулся и отвесил моей заднице еще один шлепок.
Огромная ошибка. Ведь у меня тоже далеко не слабые руки.
35
Думаете, если вы пихаете парня так сильно, что, прежде чем восстановить равновесие, он отлетает на пару метров, то он поймет намек и пойдет бесить другую девушку? Вы точно не знаете Грега.