– Вызывал меня? – Стрельцов, как всегда, был подтянут и чисто выбрит.
– Да, заходите, он вас ждет.
Стрельцов плотно прикрыл за собой дверь. Тут же ожила громкая связь: «Чай и булки принеси». «Пожалуйста» – добавила про себя Лилечка, уже не удивляясь невоспитанности своего босса. Сделав бутерброды и нарезав шоколадный кекс, который она покупала специально для Стрельцова, Лилечка взяла нагруженный поднос и постучала в дверь. Не дожидаясь приглашения, она толкнула дверь ногой и вошла. Нарочито медленно расставляя чашки и тарелки, она старательно запоминала каждое слово. Фамилия Беркутов, произнесенная Стрельцовым, ей была незнакома. На столе лежали два увеличенных фото с экрана. На одном из них был тот самый мужчина, которого она уже видела однажды, а на другом – молоденькая девушка в фирменном костюме, которые носят промоутеры. Глаза девушки были почему – то закрыты. «Значит, его фамилия Беркутов», – догадалась Лилечка, стараясь запомнить лицо со снимка. Пора было уходить. «Узнай все про нее», – услышала она, закрывая за собой дверь.
Глава 7
Мальчик отнюдь не дурак, и уже о чем – то догадывается. Но без него мне никак не обойтись», – думал мужчина, глядя на разложенные перед ним документы. Он только еще начал собирать информацию, ее было мало, и она была общей: где родился, кто родил, жена, дети. А вот детей – то и нет. И жена бывшая. Генеральская дочка. Что же сбежал – то от такой? Интересно, почему фамилия Беркутов, а не Щеглов? А ведь это, пожалуй, самое главное, фамилия. Вдруг он ошибся? Глаза глазами, но родственник ли он того? Если не сын, то кто? Сын сестры? Не было у того никакой сестры, уж он – то всю его родословную выучил наизусть. Разобраться нужно срочно, времени мало остается. Запрос он сделал, остается только ждать. А ждать он долго не может. Сжигает его боль, уже и таблетки не помогают. А на уколы подсаживаться не хочется.
Откинувшись в кресле, он уставился пустым взглядом в черный экран телевизора. Ему казалось, что он видит там, ставшее таким знакомым за последнее время, лицо. Боль с новой силой накрыла его. На миг стало нечем дышать. Дрожащей рукой он достал из облатки маленькую капсулу и проглотил ее.
Глава 8
По полу больничной палаты весело прыгал солнечный зайчик. Все три девушки, лежавшие на кроватях, следили за ним глазами. Зайчик лихорадочно метался с потолка на стены, словно пытаясь найти того, кто ему нужен.
– Это к Вальке, посмотри, Любань! – лениво протянула полная девица с коротким ежиком волос на голове.
– А где она бродит? – свесила ноги с кровати, нашаривая тапочки, та, которую толстуха назвала Любаней. Подойдя к окну, она выглянула во двор. Крепко сбитый парень, задрав голову, смотрел прямо на окно их палаты. В руке он держал маленькое зеркальце.
– Нет твоей Валентины в палате, вышла куда – то, – крикнула ему Люба.
Солнечный зайчик исчез, как и не бывало. Марина улыбнулась. Голова уже почти не болела, только тихо ныл шов на ладони. Хотелось пить и домой. По ее подсчетам, Егор Иванович уже давно должен был съездить к маме на дачу и вернуться. Он чем – то ей нравился, этот мужчина. Марина вспомнила, как он нес ее на руках к выходу из метро. Первое, что она увидела, открыв глаза – тонкий шрам на щетинистом подбородке, как бы перечеркивающий ямочку по середине. И жесткий, острый кадык. У папы был такой же. Он смешно двигался, когда отец большими глотками пил воду… Как всегда, когда она вспоминала отца, в горле возник противный комок. Марина судорожно сглотнула. Два года прошло, а привыкнуть, что его нет рядом, она не смогла. И еще ей не хватало бабушки. В тот день, когда папу и бабушку убили, все вокруг вдруг стало другого цвета. Не то, чтобы Маринка смотрела на жизнь сквозь розовые очки, но ее окружали в основном друзья и просто хорошие люди. Листья на деревьях были ярко зеленые, скатерть на столе чисто белой, первая морковка на огороде весело рыжей. С подругами она не ссорилась, брат Никита был ее защитником, мамина сестра любимой тетей Лялечкой, соседка тетя Даша – самым любимым доктором, мамуся – любимой подружкой, папа – самым любимым мужчиной, а бабуля – просто самой – самой. И вот один день все отнял. И изменил цвета вокруг. Это она, Марина, тогда взяла мамин телефон, чтобы ответить на звонок. Голос на той стороне трубки принес беду. Ее размеры Марина оценила гораздо позже, когда уже смогла полностью открыть глаза.