К таким же выводам пришел чешский нейрофизиолог Я. Буреш, пользуясь совершенно другим методом исследования. Буреш назвал свой метод обратимой декортикацией. Смачивая обнаженный мозг раствором хлористого калия, он вызывал явление, называемое распространяющейся депрессией, которое приводило к обратимой инактивации, т. е. выключению обработанного таким путем участка коры. С помощью этого метода Бурешу удавалось на протяжении нескольких часов выключать целое полушарие мозга. Так, при воздействии хлористым калием на кору обоих полушарий животное теряло способность решать даже простые задачи. Но при выключении коры лишь одного полушария оно сохраняло нормальные способности. У крыс вырабатывались простые навыки в период, когда одно полушарие было отключено. На следующий день инактивировали другое полушарие и пытались заставить животное выполнять усвоенную задачу. Оказалось, что никакого переноса следов памяти не происходило, и обучение надо было начинать сызнова.
Во время обучения перенос следов происходит лишь тогда, когда животное несколько раз повторяет усвоенную задачу. Только в этом случае при последующем выключении «обученного» полушария второе полушарие тоже оказывается «обученным».
Из опытов Буреша был сделан вывод, что перенос навыков в нормально функционирующем мозгу не может совершаться вне обучения, а осуществляется только благодаря переносу навыков во время «повторений».
Продолжая исследования, Буреш нашел, что небольшой участок коры можно предохранить от инактивации с помощью раствора магния. Таким способом он смог оставить в отключенном полушарии островок деятельной ткани, что позволило провести следующий опыт. Он отключал у крысы кору одного полушария и заставлял животное обучаться новому навыку с использованием другой половины коры. Спустя один-два дня после полного восстановления нормального состояния Буреш инактивировал всю «обученную» половину коры кроме избранного участка, защищенного хлористым магнием, и испытывал способность производить выработанное ранее действие. Полученные результаты согласовались с данными Сперри. Если выработанный навык был связан с употреблением правой лапы, то защита сенсо-моторной (ведающей функциями ощущения и движения) области левого полушария приводила к сохранению соответствующих следов памяти: животное было способно производить усвоенные действия. Но если ранее был выработан навык, требовавший зрительного различения формы или опознания звуков по слуху, то защита одной только сенсо-моторной области оказывалась недостаточной; в этом случае необходимо было предохранить от инактивации зрительные или слуховые зоны.
Таким образом, полное прекращение переноса приобретенного опыта, которое имело место у животных с «расщепленным мозгом», явилось доказательством в пользу корковой локализации следов памяти, связанных с навыками различения. Эти исследования позволяют, кроме того, считать, что следы памяти для сложных навыков, связанных со зрительным, слуховым и другими видами различения, хранятся в тех областях коры, которые принимают непосредственное участие в выработке данного навыка, т. е. соответственно в зрительных, слуховых и сенсо-моторных областях коры. В нормальных условиях функционирования мозга система связей через мозолистое тело обеспечивает запись идентичных следов в обоих полушариях мозга.
При обсуждении вопроса о локализации следов памяти следует иметь в виду, что в научении и воспроизведении прошлого события в большинстве случаев принимает участие не один какой-либо воспринимающий канал, например, зрение: чаще всего запоминаемый предмет мы видим, слышим и осязаем. Следует думать, что должны существовать связи между различными местами хранения следов отдельных элементов данного воспоминания. Связи эти, возможно, обеспечивают временную синхронизацию записанных в памяти следов при их воспроизведении. Это хорошо согласуется с результатами экспериментов, которые показывают, что некоторые следы памяти относительно хорошо сохраняются даже при обширных повреждениях мозга.
Интересные данные получены школой академика И. С. Бериташвили в экспериментах на собаках. У животных производилось двустороннее удаление корковых областей слуховых и зрительных зон, связанных с анализом поступающей информации, и последующая выработка пищевых навыков. Опыты подтвердили роль корковых зон в процессах хранения следов памяти только на соответствующий раздражитель. Было показано также, что наиболее важное значение для сохранения в памяти воспринятых пищевых объектов имеют передние отделы коры, точнее, лобные, или префронтальные, отделы коры. Двустороннее удаление их приводит к общим нарушениям образной памяти независимо от характера предъявленного раздражителя. Можно полагать, что височные доли мозга являются общей ассоциативной зоной для зрительного, слухового и вестибулярного восприятия, а также обонятельного и вкусового. Значение височных долей для функции памяти убедительно показал Пенфилд, раздражая их электрическим током.