– Нет, но у нас есть типы. Например, твои асекреты. Она – точный образец оратора-дипломата Одиннадцать Станка, только женщина и слишком худощавая в груди. Сама спроси – у нее от зубов отскакивает все его творчество, даже из тех времен, когда он необдуманно спутался с варварами.
Три Саргасс сделала жест одной рукой – одновременно и горестный, и польщенный.
– Я и не думала, что ваше превосходительство обращает на меня внимание, – сказала она.
– И никогда так не думай, Три Саргасс, – сказала Девятнадцать Тесло. Махит не поняла, подразумевалась ли тут угроза. Возможно, она просто говорит так всегда.
– Было интересно с тобой встретиться, Махит, – продолжала она. – Уверена, не в последний раз.
– Уверена.
– Тебе пора вернуться к бдению, верно? Искренне желаю радостного воссоединения с предшественником.
Махит была близка к истерическому смеху.
– И я себе этого желаю, – ответила она. – Вы оказали большую честь Искандру своим присутствием.
На эти слова у Девятнадцать Тесло была какая-то сложная внутренняя реакция. Махит еще недостаточно ознакомилась с выражениями тейкскалаанских лиц, чтобы расшифровать ее.
– Спокойной ночи, Махит, – сказала она. – Асекреты, – развернулась на каблуке и вышла так же неторопливо, как пришла.
Стоило двери за ней закрыться, как Три Саргасс спросила:
– Что из всего этого правда, госпожа посол?
– Кое-что, – иронично ответила Махит. – Концовка, когда она пожелала мне радостного воссоединения, а я согласилась. Это – точно правда. – Она помолчала, мысленно поскрипела зубами и продолжила: – Я благодарна вам за поддержку. Обоим.
– Просто никак не ожидала видеть эзуазуаката в морге, – сказала Три Саргасс. – Особенно ее.
– А лично мне хотелось посмотреть, как ты справишься, – добавил Двенадцать Азалия. – Если бы я перебил, то все бы испортил.
– Я бы могла сказать правду, – ответила Махит. – Вот она я – новенькая в Городе, сбита с пути моей собственной культурной посредницей и придворным авантюристом.
Двенадцать Азалия сложил руки на груди.
– И мы могли бы сказать ей правду, – заметил он. – У ее друга, покойного посла, есть таинственные и наверняка незаконные неврологические имплантаты.
– Как для нас удачно, что все врут, – весело заметила Три Саргасс.
– Культурный обмен через взаимовыгодный обман, – сказала Махит. Пожала одним плечом.
– Ему недолго быть взаимовыгодным, – сказал Двенадцать Азалия, – если мы трое не договоримся продолжать в том же духе. Мне все еще интересно, для чего нужен имплантат, госпожа посол.
– А мне интересно, с чего это мой предшественник дружил с ее превосходительством эзуазуакатом, а заодно и самим императором.
Три Саргасс уперлась обеими руками в стол, по бокам от головы Искандра. Кольца звякнули по металлу.
– Мы можем обменяться не только ложью, но и правдой, – сказала она. – Давайте по одной с каждого, для уговора.
– Вот это точно из Одиннадцать Станка, – сказал Двенадцать Азалия. – Договор о правде между ним и его верным отрядом инопланетян из пятого тома «Депеш с нуминозного фронтира».
Три Саргасс не сконфузилась, хотя Махит и показалось, что повод у нее есть. Аллюзии и отсылки находились во главе угла высокой тейкскалаанской культуры – но можно ли ими оперировать настолько очевидно, чтобы старый друг точно определил источник цитаты? Сама-то она не читала «Депеши с нуминозного фронтира». Этот текст не доходил до станции Лсел. Похоже, он не из тех, что могли пропустить тейкскалаанские цензоры, – они редко пропускали религиозные тексты или те, которые можно истолковать как руководство по госуправлению либо неотредактированные рассказы о дипломатии или военном деле Тейкскалаана.
– Девятнадцать Тесло не ошиблась насчет меня, – ответила Три Саргасс довольно безмятежно. – Одиннадцать Станку это помогло. Поможет и нам.
– По одной правде с каждого, – сказала Махит. – И мы сохраним чужие секреты.
– Ладно, – сказал Двенадцать Азалия. Провел рукой против прилизанных волос, взъерошил. – Ты первая, Травинка.
– Почему это я первая, – возразила Три Саргасс, – если это ты нас сюда втравил.
– Тогда она первая.
Махит покачала головой.
– Я даже не знаю правил договора о правде, – сказала она, – я не гражданка и не имела удовольствия читать Одиннадцать Станка. Так что вам придется показать пример.
– А ты-то и рада, – сказала Три Саргасс, – когда можно сыграть на своей нецивилизованности.