– Не хотелось бы опоздать, – сказала она.
Глава 5
До того как тейкскалаанцы массово вышли с орбиты – когда мы еще были прикованы к единственной бедной ресурсами планете, усеянной теми городами, что нам удалось возвести в степях, пустынях и на соленой воде, пока мы все же не переросли сию скорлупу, – до того как Первый Император повел нас в черноту и обрел рай, что станет Городом, у наших вождей было в обычае набирать среди ближайших товарищей дружину, связанную кровавой жертвой: лучших и самых доверенных друзей, самых важных соплеменников, готовых по зову долга опустошить все свои вены в пригоршню императора. И называли тех дружинников эзуазуакатами, как зовут и по сей день, и сила их несет волю императора меж звезд. Первую эзуазуаката Первого Императора звали Один Гранит, и начинала она так: родилась она от копья и коня и не знала ни града, ни космопорта…
… Совет должен состоять не менее чем из шести (6) советников, каждому дается один голос по всем важным вопросам, а в спорных ситуациях последнее слово остается за советником по пилотам в знак того, что этот советник символически представляет первого капитана-пилота, который вывел станции в сектор Бардзраванд. Советники назначаются следующим образом: советник по пилотам – одним голосованием действующих и отставных пилотов; советник по гидропонике – решением предыдущего советником по гидропонике, в случае его смерти – по его завещанию, в случае отсутствия завещания – общим голосованием среди жителей станции Лсел; советник по культурному наследию – решением наследника имаго от предыдущего советника…
Никто ее не похитил.
После утреннего нагнетания поездка обратно во дворец на пассажирском сиденье транспорта Солнечных была достаточно разочаровывающей, так что на Махит успела навалиться слабость и дрожь от всего выплеснутого адреналина. Очень хотелось закрыть глаза, приложить голову к мягкому подголовнику и перестать думать, реагировать или вообще очень стараться. Если бы она так и сделала, этот Солнечный – а то и все остальные; надо будет спросить о них Двенадцать Азалию или кого-нибудь еще, кто коллекционирует интересные факты из медицины, если шанс вообще представится – узнает, что она делает. Так что она сидела навытяжку и вперилась в дорогу перед собой, пока они вертикально поднимались по уровням Города. Здания утончались, становились все более замысловатыми, крепче стягивались мостиками из стекла и стали с золотыми прожилками, пока транспорт не вернулся в дворцовый комплекс и Махит почти узнала, где находится. Еще не настолько, чтобы объяснять дорогу другим, но, возможно, достаточно, чтобы не заблудиться самой.
Солнечный не отставал от нее всю дорогу через две площади и мешанину коридоров в крупнейшем здании Дворца-Север – розово-сером полупрозрачном кубе, который поджался, словно сияющая крепость, и кишел тейкскалаанцами в костюмах серого цвета, переходящего в розовый или белый – по символическим причинам, каких Махит не знала без помощи имаго. Они провожали ее взглядами с озадаченным интересом, и по праву, полагала Махит: она все еще была в крови Пятнадцать Двигателя. Что подумает Девятнадцать Тесло в своем идеально белом платье, Махит не знала и особенно не переживала.
Офис эзуазуаката – он же, подозревала Махит, ее апартаменты, если взять за общегородской образец свое собственное жилье – начинался с просторного и светлого помещения за дверью все того же розово-серого цвета, которая раздвинулась, несмотря на кодовый замок, как только Солнечный объявил, что Махит Дзмаре прибыла на встречу. От Махит не ускользнул саркастический выверт интонации. Впрочем, ее план был довольно прозрачный. Тонкость – для тех случаев, когда есть время подумать. Пол за дверью был синевато-серым, огромные окна – розового оттенка, чтобы небо не заливало светом множества голоэкранов в рабочем пространстве, паривших вокруг Девятнадцать Тесло широкой дугой, словно схематичная солнечная корона. Она все еще была во всем белом, но где-то сбросила камзол и рукава закатала до середины предплечий. Присутствовали и другие тейкскалаанцы – слуги, помощники или чиновники, – но она сияла среди них, привлекая глаз. Махит задалась вопросом, с какого возраста она начала так одеваться, хотела было спросить Три Саргасс, но вспомнила, что Три Саргасс где-то в больнице, в Городе. Попыталась выпрямиться, несмотря на ноющую боль там, где бедро придавила стена ресторана.